Феминитивы, 32 гендера, ночной Ульяновск и полная свобода. Интервью с Пашей Андреевым - Darykova.Ru

Феминитивы, 32 гендера, ночной Ульяновск и полная свобода. Интервью с Пашей Андреевым

Рубрики:
Интервью
Социальные сети:
ВКонтакте | Дзен/ОбнимиМеня

Наверное, в культурной сфере Ульяновска мало кто не знает Пашу Андреева. В свои 27 он уже многое делал – развивал первое в регионе креативное пространство «Квартал», превращал заброшенный парк на склоне в «Парк дружбы», проводил фестивали городского формата, а с недавних пор начал руководить «Ночной мэрией», второй в России. С Пашей я знакома несколько лет и всегда удивляюсь его скорости и свободе. Судя по его аккаунту в Instagram, жизнь бросает его из города в город, из страны в страну, и везде он чувствует себя в своей тарелке: и в Ханты-Мансийске, и в молдавской деревне, и в Берлине, и на тунисском острове Джерба, да много где ещё.

Паша так и живёт: путешествия, незашоренность и свобода. Личный график, никакого офиса и сотни друзей по всему миру. Только в аккаунте vk.com у него их больше 5,5 тысяч, в facebook — около 5 тысяч. И как он сам признаётся, в друзья он добавляет быстро и отношения с ними не портит. Впрочем, об этом он тоже рассказал.

«Это был для меня небольшой ретрит — отвлечься от всего, что сейчас происходит, погрузиться в тишину»

— Я недавно вернулся из знаменитого парка Никола-Ленивец в Калужской области, мы туда ездили с подругой Корнелией из Германии. Хотели просто посмотреть, что за объекты создал художник Николай Полисский. Мы снимали небольшой домик без душа и туалета, гуляли там, ездили на велосипедах, ели на ферме, смотрели на арт-объекты. Это был для меня небольшой ретрит — отвлечься от всего, что сейчас происходит, погрузиться в тишину, в какие-то свои мысли. Получилось всего два дня, но я рад. Единственное, туда очень сложно было добраться. 

— Ты из Ульяновска ехал? 

— Нет, я возвращался из Молдовы в Москву, из Москвы ехали на электричке до Калуги, а уже оттуда, к сожалению, пришлось добираться на такси до самого парка. Я говорю «к сожалению», потому что по-другому там практически не добраться, если у тебя нет машины. У меня нет прав, а у Корнелии есть международные права, и в Москве мы не смогли взять машину в каршеринг.

— Расскажи о своих последних впечатлениях, где ты ещё побывал. 

— Скажем так, у меня был условный отпуск. Я был в Молдове, наверное, уже в пятый раз. Я всегда туда езжу по каким-то делам, и в этот раз был лагерь для тренеров, которые занимаются неформальным образованием. Мы были в экодеревне, где живет всего 1300 человек. Там активно развивают экологическую тему, например, дома строят из экологических материалов, прессуют камыш, у них есть специальные туалеты, которые разделяют «пи-пи» и «ка-ка» – для разных целей, чтобы потом это использовать как удобрение. Там распространена пермакультура (подход к проектированию окружающего пространства и система ведения сельского хозяйства, основанная на взаимосвязях из естественных экосистем – прим. ред.), в основном вегетарианская еда, хотя были молоко с сыром, но только из местных продуктов. У нас получилось образовательно-дружеское путешествие. Я участвую в таком проекте во второй раз – впервые мы делал это в Одессе два года назад. Там тоже собирались тренеры из России, Украины, Белоруссии, Польши и Молдовы. Посмотрим, может, скоро ещё раз соберёмся вместе.

— Не устаёшь ли ты от такого образа жизни?

— Нет, мне, наоборот, сложно представить, что я возьму отпуск и поеду к морю, буду ходить из гостиницы на пляж и обратно… В последние годы я стал чаще уделять время восстановлению себя и своих ресурсов. Раньше такого не было. Когда я руководил «Кварталом», я там жил, ночевал, два с половиной года практически не видел внешнего мира. Я даже отстранился от деятельности в общественной организации, занимался только «квартальными» проектами. Но сейчас я взрослею, стал больше тратить время на себя – могу освободить вечер, чтобы покататься на велосипеде по набережной, отвлекаюсь и так я получаю больше энергии, у меня появляются новые идеи. Не обязательно для этого сосредоточенно сидеть у компьютера и ждать: так, сейчас придёт идея.

Путешествовать я тоже очень люблю. Я загранпаспорт получил в 2015 году, и в этот же день отдал документы на визу. И последние 4 года я нахожусь в дороге, но для путешествий всегда нахожу какие-то цели. Только один раз я в Прагу съездил, но и это было по пути из пункта А в пункт Б. В основном все мои поездки связаны с мероприятиями, фестивалями, конференциями, где я как-то задействован. И меня это устраивает. Это переключает с того, что в городе происходит, меняется круг людей, иногда там не бывает интернета, это интересный опыт. Это тоже небольшое… не хочется использовать громкое слово «спасение», но это важный элемент выбора, мне сложно быть постоянно в Ульяновске. Я очень люблю город, людей, что-то делать, меня здесь многое удивляет до сих пор, многое заставляет двигаться, но всё равно отвлекаться необходимо. Например, находясь в Молдове, я совершенно по-другому воспринимаю то, что здесь происходит. Я так же думаю про Ульяновск, про какие-то свои проекты, но для этого набираюсь сил в других местах. Поэтому, наверное, я и не устаю.

«Тем, кому требуется корочка о высшем образовании, я с удовольствием говорю «нет»!»

Ульяновск для тебя – не родной город?

— Я родился в Димитровграде, закончил там школу, переехал сюда поступать в вуз. Я поступил в политех, учился там на PR-специалиста. На втором курсе брал академ, потом начинал снова на этом же курсе учиться, а на третьем — благополучно всё закончил…

— Ушёл и всё?

— Да, ушёл. Я сейчас без высшего образования.

— И тебе это не мешает, как я понимаю…

— Тогда была сложная история. Я её как-то для себя интерпретировал, чтобы успокоиться, но у меня тогда не было мотивации посещать занятия и что-то делать. Я работал в фонде «Ульяновск – культурная столица» и уже занимался пиаром непосредственно. В какой-то момент я начал руководить отделом, и каждый день передо мной вставал вопрос: «Работать или учиться?». Надо было слишком долго ждать, чтобы подойти к практическим вещам, которые были нужны мне ежедневно. А я не из тех, кто умеет долго ждать. Я тогда принял решение, что мне не надо инвестировать время в учёбу, а надо идти туда, где есть энергия, сила, где мне интереснее. Я съездил к маме в Димитровград, сказал: мама, я не хочу продолжать учиться. Она меня поддержала, сказала: ну и всё. Я ещё был не совсем самостоятелен финансово, отец платил за учёбу, они с мамой в разводе, и я отдельно с каждым обсуждал эту тему. Они поняли.

Но могу сказать, что главный стереотип: без высшего образования нет будущего, — это миф, я спокойно работаю. Иногда приходится придумывать новые сценарии сотрудничества с работодателем, если есть ограничения. А чаще всего тем, кому требуется корочка о высшем образовании, я с удовольствием говорю «нет»! Такие случаи были, но я с радостью каждый раз говорил: извините, можете дальше не думать. В разное время меня многие сподвигали вернуться в вуз, но я хочу к этому осознанно прийти, когда я буду готов на это время выделить. Сейчас я знаю своё расписание на ближайшие полгода-год, я понимаю, что мне не хочется туда ходить. Я предпочитаю альтернативное образование, где я могу какие-то компетенции прокачивать. Например, я в Германии выучился на фасилитатора – это тренер, ориентированный на цели и потребности каждого в группе, на их ожидания, личный рост, на то, чтобы думать о развитии потенциала каждого участника группы. Там очень много идёт про работу с динамикой, про отслеживание личных целей, их постановку и так далее. Фасилитация очень помогает мне в реализации творческих проектов. Я усиленно учусь управлять командой, потому что с ноября стал руководителем общественной организации – Молодёжного инициативного центра, и ещё у меня есть «Ночная мэрия».

— Это общественные должности?

— Да.

— Откуда тогда деньги получаешь?

— Это для меня интересный вопрос! Я до сих пор ищу модель стабильного заработка. Но я не готов идти работать в офис, потому что у меня много общественной нагрузки. Это даже не нагрузка, а скорее, увлечения, которыми бы я хотел заниматься. Мне кажется, в случае «Ночной мэрии» это правильно – отказаться от денег. Это вопрос про здравый смысл и независимость в принятии решений. Наша цель – работать со всем сообществом, слышать людей, быть посредником между администрацией города и теми, кому интересна ночная жизнь. Следовательно, всегда нужно быть немножко трезвым. А если есть зарплата от администрации, тогда, возможно, люди будут надумывать себе, чьи интересы я преследую, когда разговариваю с ними… Я от этого отказался, но команда «Ночной мэрии» получает зарплату. В МИЦ, это общественная организация, возможно сделать так, чтобы я получал там деньги, но для этого нужно изменить систему менеджмента, придумать альтернативные возможности для организации, чем мы сейчас и занимаемся с новой командой. Мы поставили цели на три года, планируем, что за это время у нас появится устойчивый штат, хотя бы 5-7 человек на стабильном заработке, и тогда у меня тоже будет возможность получать зарплату за мою работу.

А пока я зарабатываю на том, что провожу образовательные программы, выступаю дизайнером таких программ, нахожу тренеров, сам выступаю в роли тренера, работаю с группами – с педагогами, с IT-специалистами. Чаще всего мой фокус направлен на «упаковку» проекта, на культурную сферу, публичные выступления, какие-либо софт скиллы (развитие креативного мышления или эмоционального интеллекта). Это образовательные неформальные вещи, игротехники, работа в кругу, о которой многие непосвящённые говорят: «это сектанты какие-то!» (улыбается). Я профессионально так развиваюсь, в этом году ездил в Молдову, в прошлом – в Сербию, до этого – в Литву. Раз в год я стараюсь находить возможности, чтобы прокачивать себя как тренера. Я работаю как индивидуальный предприниматель, и при этом очень дешево беру, конечно, но у меня и нет больших запросов по деньгам. Мне обычно одного-двух заказов в месяц мне хватает, чтобы хорошо жить в Ульяновске, реализовываться и успевать путешествовать. В поездки, кстати, я не всегда вкладываю деньги – у меня много партнерских проектов, мне оплачивают проезд или проживание или и то, и другое. К этому я подхожу с позиций экономии, выбираю недорогие маршруты с пересадками, чтобы сильно не тратиться…

Кстати, меня очень радует, что ты тоже ушла во фриланс и не стесняешься использовать своё имя как бренд. Кажется, Владимир Познер говорил, что его программа «Познер» — это знак качества, это значит, что он не стесняется, что там может что-то произойти. Ведь в программу с нейтральным названием можно пригласить кого угодно, убрать одного ведущего, пригласить другого и начать всё с начала. Когда люди ставят своё имя, они рискуют репутацией. Но это гарантирует ответственность: они сами себя идентифицируют с этим проектом.

Мне кажется, сайт darykova.ru и «Школа журналистики Дарьи Рыковой» — это достаточно вызывающе для Ульяновска, может, пока кого-то отталкивает и вызывает шёпот в кулуарах: «да что она о себе возомнила»! Но по-моему, это крутая и по-хорошему вызывающая тенденция.

— Спасибо, Паш. На самом деле, я делаю проект не одна, у меня есть хороший тыл. И мне помогают расти, развиваться и нести людям что-то полезное и важное…

«Меня многие, вот как ты сейчас, спрашивают: «Тренерка? Ты что, издеваешься над русским языком?». И для меня это всегда хороший повод начать разговор об этом»

— Я вспоминаю, как это было у меня в 9-ом классе. Я учился в Димитровградской школе молодёжного предпринимательства, был такой интересный проект. Там у нас была тренерка, которая…

— Тренерка?! Ты используешь феминитивы?

— Да. Я говорю «тренерка», «фасилитаторка», иногда «координаторка». В обычной жизни реже, но у нас в компании очень много разговоров про феминитивы, особенно когда я общаюсь с коллегами из Украины. Там в профессиональной и образовательной среде это очень поддерживается, многообразие, по-английски diversity, сегодня пришло взамен толерантности. Толерантность – это про терпимость, а diversity — про то, что мы должны всех принимать. Я теперь чаще склоняюсь к тому, чтобы принимать людей, а язык в этом плане очень важный инструмент, это показатель готовности общества принимать людей или явления. Украинский язык немного мягче, чем русский, и он оказался более гибким. Сейчас в Украине мои коллеги, как мы сами себя называем, «образованцы», педагоги, тренеры, коучи или консультанты в сфере образования, переходят на использование феминитивов. Я не думаю, что это только про поддержку феминизма, больше про то, что мы так транслируем определённые ценности. Это очень важно в свете последних событий, связанных с домашним насилием над женщинами и с акциями в поддержку жертв насилия. Для меня это мой собственный перформанс, которым я, как любой художник-акционист, удивляю людей. Меня многие, вот как ты сейчас, спрашивают: «Тренерка? Ты что, издеваешься над русским языком?». И для меня это всегда хороший повод начать разговор об этом. Например, можно поговорить про 32 существующих в мире гендера. Мои коллеги из других стран, принимая заявки, всегда спрашивают пол, не ориентируются только на имя. Спрашивают: «Как к вам обращаться: гражданин, гражданка?». Даже если ты по паспорту Иван Васильевич Пупкин, возможно, ты себя идентифицируешь как какой-то другой гендер. Для Ульяновска это пока крайне сложный вопрос, мы ещё не дошли до этого. Но мне эта идея сразу легла на душу.

Да, Европейский союз выделяет 32 гендера. Мы даже с ребятами как-то пытались придумать эти гендеры, а потом сверялись со списком. Мне кажется, это история про уважение. Извините, мы по разным параметрам странные. У кого-то нет руки, у кого-то – ноги, кто-то слепой, кто-то глухой, но на этом жизнь не заканчивается. Особенности людей разные: кто-то верит в одного бога, кто-то в другого, кто-то не верит вообще ни в кого, а кто-то хочет воспринимать себя женщиной в теле мужчины… И если ему это не мешает развиваться, он из-за этого не депрессует, сидя в четырёх стенах, потому что общество просто не готово таких принимать, всё отлично. Это очень актуальные социальные вопросы, которые обсуждают сейчас в европейских странах. У нас с такими радикальными темами пока не работают, но мне кажется, это скоро будет развиваться. Поэтому – «тренерка»!

— Возвращаемся к тренерке. Какой-то случай хотел рассказать?

— А я уже не помню (улыбается)!  Мы сейчас на форум Media Skills позвали Залину Маршенкулову, которая тоже ратует за употребление феминитивов. Она занимается проектом Breaking Mad, участвует в создании ресурса «Батенька, да вы трансформер», является управляющим партнером студии «Мамихлапинатана», которая «Батеньку» выпускает. Это, конечно, вызывающе для Ульяновска. В своём представлении она попросила написать: «медиаменеджерка» и так далее. Следующий абзац редактировали наши ребята, там не было феминитивов, и кто-то в комментариях написал: «Идите до конца и пишите «креативная директорка» и всё такое». Но Залина действительно так себя позиционирует, и это можно воспринимать как крутые крючки, чтобы задуматься. Это пища для ума, давайте обсудим.

«Проект про литературный город ЮНЕСКО для Ульяновска – очень на вырост и на перспективу»

— Насколько тебе близок проект «Ульяновск – литературный город ЮНЕСКО», которым ты занимался? Насколько ты вовлечён в литературу?

— Сейчас я думаю про себя, что я продюсер и больше уже не творец. Когда я брался за тему литературного города ЮНЕСКО и курировал её три года, я постоянно сталкивался с вызовами и непониманием людей. Эта тема для Ульяновска – очень на вырост и на перспективу. Мне кажется, не стоит ждать быстрого результата, но это вырастет во что-то интересное. Литература, особенно провинциальная, почему-то непубличная, очень многие пишут в стол, у нас не развита литературная агентура и продюсирование. Поэтому литература воспринимается как андеграунд. Это была моя работа, у меня были сложности организационного характера, во взаимодействии с администрацией города, с планированием бюджета… Я рад, что после моего ухода проект «упаковали» лучше. То, что я ушёл, — было обоюдным решением, и вскоре у меня появилась «Ночная мэрия». Сейчас в «Литературном городе ЮНЕСКО» уже три человека работает, а не как я, один, и история более системно выстраивается.

А про литературу… Мне очень нравятся некоторые местные писатели, меня радует то, что делают Гала Узрютова, Сергей Гогин. Нравятся эксперименты, например, театральное сотрудничество Гогина с Алексеем Храбсковым и появление спектаклей про «маленького человека». Кажется, это спойлер, но я скажу, что Гогин сейчас дописал ещё несколько верлибров, и они смогут поставить новый спектакль. Хочется меньше классики, больше смелости, чтобы в городе был синтез искусств. Сейчас классика уже не работает, есть другие триггеры, которые людей заводят. Нет смысла этому сопротивляться – надо жонглировать форматами и экспериментировать. Надо интереснее себя представлять, конкурентное поле расширять, пусть к нам подтянутся литературные агентства и магнаты, тратящие деньги на литературный продакшн и промоушн. Важно, чтобы тебя заметили в этой среде, а это непросто.

«Хотим подкастами заменить радио на Соборной площади»

— Чего, на твой взгляд, не хватает в музыкальной жизни Ульяновска?

— Мы сейчас тоже очень озабочены этой темой. На мой взгляд, не хватает концертных площадок. Местная музыка есть, музыкантов очень много, они работают в разных жанрах – и инди-рок, и поп, и рэп, и хип-хоп, плюс всякие барды и акустические истории. На самом деле, музыка, как и литература, — в андеграунде. Но меня радует, что ребята что-то постоянно делают по своей инициативе. Мне кажется, большой остров силы – студия «Альфа-рекордс», они реально аккумулируют музыкальную энергию. Мы сейчас вместе с ними записываем подкасты – интервью с местными музыкантами. Хотим этими подкастами заменить радио на Соборной площади, чтобы вечером три дня в неделю – четверг, пятница, суббота – там можно было в течение четырёх часов слушать музыку местных авторов, новости, интервью…

— Администрация области это поддерживает?

— Пока никаких преград нет. Предварительно многие поддержали, мы ищем, где бы найти средства, чтобы обеспечить устойчивость записи. В неделю придётся записывать 12 часов эфира – это большая работа: сведение, авторские подложки, которые специально пишет Саша Мишин, всякие джинглы и отбивки. Это не очень дорого, один из 4-часовых выпусков стоит 8 тысяч рублей. Возможно, это захочет оплачивать сама администрация города. Если нет – будем продолжать делать это по фану и медленно, а потом посмотрим, сможем ли вынести на площадь.

Мне кажется, в целом, нам не хватает смелости и молодых менеджеров. Кто имеет силы делать что-то интересное – делает, и всегда есть аудитория, которой это нравится. Но это не массово, очень на любителя, это же не Серёжа Лазарев или какая-нибудь Лолита с Киркоровым… Хотя сегодня в России есть новое поколение музыкантов – Элджей, Oxxxymiron – они тоже актуальны, потому что они дерзкие, смелые, но там совсем другие деньги и другой продакшн. Не факт, что среди ульяновцев нет исполнителей такого уровня, просто никто за их продюсирование не взялся. Кстати, музыканты – это одно из самых живых сообществ в Ульяновске, остальные не так сильно раскачиваются на тему вечерних активностей. Музыканты готовы выходить, экспериментировать, хотят продвигать себя. Там есть силы, есть энергия, но это не формат условного Дня города, где они все отыграют, они нуждаются в более локальных событиях. Но не все понимают в событиях на 30 человек, все хотят многотысячную толпу с огромным политическим эффектом. Но, на мой взгляд, этого не требуется.

— Кто из интересных людей нашего города тебе близок? За чьим творчеством ты следишь?

— Всех назвать, конечно, не получится. В Ульяновске таких людей очень много. Остановлюсь только на тех, с кем я сам работаю в последнее время. Так, нам удаётся сотрудничать с Сашей Лебедевым, это молодой режиссёр и актёр, у него нет шаблонов, он всегда готов экспериментировать. Интересные проекты — это и «Солнечная линия», миниспектакль, который прошел в Coffeeshop, и наш общий проект «Хранители Луны», и постановка «Кеды» в сквере «Экран»… В скором времени мы готовы сделать с ним и Лёшей Храбсковым-Вольным аудиоспектакль — нужно будет перемещаться с наушниками по городу, это это будет бомба! Вдохновляет меня и Маша Чурбанова, больше хочется сказать о ней не как о фотографе, а как о сотруднике Музея балалайки, который сейчас активно возрождается. У неё до сих пор действует проект «Я был в Ульяновске» — про переосмысление городских символов через сувенирную продукцию. Как я уже сказал, радуют меня и ребята со студии «Альфа-рекордс». Нравится Оля Чаусова, которая проводит My Market Fest и «Город мастеров». Она тоже очень круто думает про сообщества и открыта всему новому. Интересна группа Art Fest — Саша Шипкова, Дима Багзин, Илья Валов, Ксюша Васина, — у них большая команда. Они проводили фестиваль еды «Бульвар». Несмотря на то, что они заточены на окупаемость, у них не коммерческие, а социальные проекты. Конечно, не стоит недооценивать участие в жизни города Паши Солдатова. Есть Ксюша Артюхина, она очень круто сейчас доносит до нас тему эко — «ноль отходов» и все экологические ценности. Она, кстати, выпускница одной из образовательных МИЦевских программ. У неё есть желание развиваться не только для себя, но и вовлекать туда других. Современно про город думают и архитекторы, например, Миша Капитонов и Сеня Куряев, тоже готовы выходить за рамки своего бизнеса и никогда не отказываются провести экскурсии или придумать общественное пространство. У них очень прикольные мысли о том, что сейчас происходит в городе и что должно происходить — с точки зрения вкуса и дизайнерского мышления. Необычные экскурсии «Охота за ошибками» проводит Михаил Камалеев, мы с «Ночной мэрией» активно вовлечены в их организацию. Ещё очень многих хочется назвать — кто-то больше активен, кто-то меньше. При этом я смотрю только со своей стороны, а есть и другая перспектива, там тоже можно многое увидеть.

Получается, что людей много, а сотрудничество не очень развито — в городе возникает какая-то странная конкуренция, ощущение, что раз мы работаем с одними и теми же, нужно мешать друг другу. Это бред! Но к осознанию нужно долго идти.

«Имидж? Одежда порвалась, можно её выбросить или использовать как тряпку для пола, это неважно»

— Ты сознательно подходишь к созданию своего образа? У тебя продуманный имидж. Я знаю, что шить необычные вещи тебе помогает мама…

— Не всегда мама шьет, но часто помогает, да. Мы с ней вместе что-то придумываем, иногда я сам рисую эскизы, иногда — нахожу в интернете. Вот сегодня на мне рубашка и штаны, которые она сшила. Мне, безусловно, нравится определённое внимание: о, какие штаны! В разных форматах, кстати, говорят. То с усмешкой: какие штаны у тебя, как у клоуна… То серьёзно: какие штаны, хочу такие же. Мне нравится себя чувствовать иначе, чем другие люди, и это выражаю в одежде. Я люблю экспериментировать — это и в моих проектах отслеживается, и в том, что я ношу. Это же гармония! Сейчас я ращу бороду и слежу за собой, смотрю, как она на меня влияет. Ко мне люди стали иначе относиться. За последние годы я по-разному экспериментировал с внешностью: брился налысо, красился в блондина, хочу сделать дреды. Это определённый вызов, я работаю в неком пограничном контексте — между формальным и неформальным. Иногда я чувствую себя как переводчик в дипломатических отношениях, когда людям, которые придерживаются формального подхода, объяснять, что думают неформалы, и быть, знаешь, показательно другим! У меня в гардеробе нет костюма-тройки, нет классических брюк и пиджаков. Для меня одежда — некий мой перформанс. Но одновременно, это показывает мою честность и открытость. Я сам задумался о формировании своего образа полтора-два года назад. Для меня это фокус, не скажу, что это план — нужно выглядеть так и так, — это желание. Борода у меня просто выросла, я не думал об этом. Меня стали спрашивать: Паш, ты отращиваешь бороду? И я задумался: отращиваю или нет. Это тоже про уделение времени себе.

Мне однажды сказали, что у меня одежда интересная, но с какой-то ноткой небрежности. Да, так и есть, я никогда не глажу одежду, кроме белых рубашек, и вообще не пользуюсь утюгом. Наверное, в детстве меня мама часто просила отпаривать ткань, поэтому теперь не хочу это делать. Я могу носить вещи до тех пор, пока они не продырявятся, это неважно. Я могу в новых штанах сесть на что-то грязное, сидеть на полу или на асфальте… Одежда порвалась, ничего, можно её выбросить или использовать как тряпку для пола. Обувь я, например, вообще ношу до потери сознания, пока она не расклеится. В целом, стараюсь экономично подходить к жизни — не коплю много вещей, предпочитаю шить, а не покупать, это дешевле и интереснее. Я и сам умею шить, кроить, знаю, как пользоваться машинкой, причем я сразу начал шить сложные вещи.

Я вижу, как меняюсь, судя по своему аккаунту в Instagram, он у меня достаточно личный, я публикую фото для друзей, которые находятся в разных городах и странах и которых я вижу редко. Некоторые фото могут видеть не все — они выходят в stories только для близких друзей, но таких достаточно много. У меня всегда быстрый переход на открытые личные отношения. До недавнего времени вообще не было людей, с которыми я перестал бы общаться или изменил о них мнение. Сейчас появились те, с кем у меня сложные отношения, но я уверен, что мы скоро разберёмся. Я не понимаю, как некоторые быстро обижаются на друзей, отправляют их в бан, например… Это же детство! Давайте просто поговорим… Этот год у меня получился посвящённым наблюдению за честностью. Хочется быть честным, давать обратную связь. И, конечно, мне интересно узнать, как меня люди со стороны воспринимают. Наверное, у каждого свой Паша Андреев!

Фото Марии Цуман



Мы используем файлы «cookie» для улучшения функционирования сайта. Если вас это не устраивает, покиньте сайт.
Оk