Учёба — для галочки, школа — на бумажке

Продолжение истории про Настю и её дочку. Напомню, у 7-летней Карины — тяжёлая форма ДЦП и куча сопутствующих диагнозов. Но мама Анастасия с этим борется и очень хочет, чтобы девочка смогла учиться, тем более у неё такое право есть. Мы вместе сходили на специальную комиссию ПМПК (психолого-медико-педагогическую то есть), и для Карины это было настоящим испытанием. Но больше всего переживала её мама — боец, потому что в провинции для таких, как Карина, путь один — надомное обучение. Однако в комиссии Настю послушали и предложили ей на выбор несколько специализированных ульяновских школ.

«Директор школы в лоб спросила: кто должен вашего ребёнка таскать»

— Я начала обзванивать заведения, которые мне предложили: это интернат №18, школы №39, 23 и 88. Последняя из списка — 88-ая — это специализированная школа для детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата. Я на неё возлагала особые надежды, но получилось всё наоборот. Я начала с этой школы, позвонила туда, меня пригласили прийти, но вскоре  телефонный разговор сошёл на нет. Директор сразу спросила: в чём проблема. Я рассказала, что ребёнок — колясочник, но интеллект сохранён, социально организованный. Она сразу возмутилась, спросила: кто, по-вашему, должен таскать вашего ребёнка. Я тактично поправила её: не таскать, а оказывать помощь при перемещении. Вообще, я знаю, по закону есть такая должность — ассистент, и спросила, предусмотрена ли эта ставка у них в школе. Она стала оправдываться, что им такие сотрудники не нужны, потому что у них сейчас во всём учебном заведении только две девочки с ДЦП, причём обе с лёгкой формой. Как такое может быть в специальной школе?

Все, с кем общалась Настя, говорили ей о надомном образовании. Но ей не страшно быть первопроходцем, ведь отступать она не умеет. И для своей дочки, привыкшей к достаточно хорошим условиям детского сада «Волгарик», она хочет только лучшего.

— Я не хочу сидеть с ребёнком в четырёх стенах, я сама хочу развиваться, я хочу работать, я хочу свободное время, я хочу рожать, в конце концов. Разве я не имею на это право? То есть, когда сотрудники сферы образования извлекают для себя какую-то выгоду из закона, это нормально, они хорошо всё это знают. Как только мы начинаем о своих правах заикаться, нам сразу ставят палки в колёса: вы знаете, в законе здесь подводные камни, всё неоднозначно. Ехать в эту школу я не захотела — хватит мотать себе нервы. В другие школы я решила съездить. Удобнее по месту расположения нам школа №39. В ней я увидела профессионалов своего дела, никаких кислых выражений лица… Да, мы обязаны принять вашего ребёнка, предоставить ему ассистента. Да, у нас много технических вопросов, но мы успеем их решить до начала сентября. 

«В спецшколе на меня сразу накатил депресняк»

Как оказалось, в этой школе всего одна специальная парта для детей с ДЦП. Однако программа, на составление которой материальных средств нужно меньше, там есть, и она рассчитана на учеников самого разного уровня развития.

— Они не стали меня чураться и, главное, сыпать вопросами (к которым я уже привыкла, честно говоря): а ребёнок разговаривает, а ей нужно менять памперсы… Сама школа мне не понравилась — там неуютно, не хватает ремонта, обшарпанные стены и бесконечная сетка-рабица. Сразу накатывает депресняк. Меня встретили дощатые полы, покрашенные коричневым, стены, тоже выкрашенные масляной краской, ветхая мебель, штор на окнах нет, посмотришь снаружи — «закрытая школа». Кроме того, не хватает мест для отдыха детей, там есть только кресла-груши и всё. Тем более, что они готовы оставлять детей до пяти часов вечера — на продлёнку. А ведь нашим детям отдых необходим. Первый порыв у меня был — купить банку краски и повесить шторы.

Складывается такое ощущение, что здесь оказываются те, кто никому не нужен. Даже позаботиться о том, что будет окружать и без того обделённого малыша, не хотят. На всё один ответ: у школы не хватает (денег, площадей, рабочих рук, специалистов с образованием — нужное подчеркнуть). Неравнодушные родители могли бы заняться этим вопросом, только по факту таких, как Анастасия Кукина, немного. Но и один в поле воин — хочет доказать она своим примером.

— Побывала я и в школе №23, а там «стандартная» для нашей ситуации позиция: у нас таких детей не было, подъёмника у нас нет, менять памперсы мы не сможем… Директор говорит: вы только поймите, я вам не враг, у нас во всём государстве система по закону прописана, но фактически не работает. Я отвечаю: просто люди не знают о своих правах. Зная об этом, многие бы наверняка захотели устроить особенного ребёнка в школу, а не держать дома. Провели мне экскурсию, тоже ощущение «деревянные игрушки, прибитые к полу». Правда, есть сенсорная комната, но это одно название. Там небольшой сухой бассейн с шариками и два тазика ещё с чем-то (я утрирую). Но и это не так важно, для меня главное — приём. Документы у меня не взяли, а наоборот, попросили поездить по другим школам. И я сразу исключила этот вариант. Остался последний — школа-интернат №18. Она тоже старая, нуждается в ремонте, но впечатление производит приятное: просторно, светло, уютно. Поговорили со мной очень хорошо, но предупредили, что если мы придём в эту школу, им нужно будет специализированный класс добрать (а это, по нормам, 5-6 человек). 

Пока Анастасия не знает, куда именно отдавать Карину с 1 сентября. Из четырёх предложенных вариантов два оказались относительно неплохими. Но стоит задуматься: действительно ли девочка сможет там учиться или все подходящие условия существуют лишь на бумаге. Ведь сейчас в школах нет ни парт, ни ассистентов, ни помещений для спорта и отдыха, а сам вопрос прихода на занятия особенного ребёнка заставляет педагогов дёргаться. И это странно — ведь учебные заведения предназначены для таких детей, тех, кому трудно ходить и говорить, кто не сможет пробежать эстафету или вычислить интеграл. Нашим чиновникам пока удобнее оставлять особенных по домам, и каждый раз искать причину почему нет.

Фото автора и  из соцсетей