«Лиза Алерт»: фотографируйте бабушек и учите детей кричать
Это интервью стало возможным благодаря сотрудничеству сайта Darykova.Ru и ульяновской библиотеки № 8. В конце прошлого года мы начали совместный проект «ВКонтексте» — это серия встреч с интересными людьми, на которых поднимаются важные культурные, социальные, творческие вопросы. В один из февральских дней такая встреча прошла в довольно интересном формате – в виде публичного интервью, которое Дарья Рыкова взяла у регионального представителя поискового отряда «Лиза Алерт» Алексея Кольцова. На встрече присутствовали постоянные читатели и друзья библиотеки, волонтёры отряда и даже представитель Следственного комитета, который рассказал о своём давнем интересе к деятельности «Лиза Алерт» и желании перенять некоторый опыт работы отряда.
Мы поговорили о том, как устроена деятельность «Лиза Алерт» в Ульяновске, как ищут и находят пропавших людей, кто может стать волонтёром отряда, что нужно делать, если потерялся кто-то из ваших близких, и немного о литературе.
В беседе принимали участие:
Алексей Кольцов — региональный представитель поискового отряда «Лиза Алерт»;
Наталья Фомина – заместитель регионального представителя отряда;
Татьяна Балашова – инструктор школы «Лиза Алерт»;
Дарья Рыкова – главный редактор Darykova.Ru;
Михаил Камалеев – продюсер проекта.
Дарья: — Я всегда в своих интервью исхожу из личности героя. Сегодня будет затронута важная социальная проблема, но сначала хотелось бы узнать о вас, почему вы пришли к такому сложному делу, что лично вас подтолкнуло к тому, чтобы заниматься такой очень сложной, морально ответственной работой – поиском пропавших людей.
Алексей: — Что подтолкнуло, сложно сказать. Так или иначе я с волонтёрством пересекался до этого: и помощь собачкам-кошечкам, и поездки в детские дома, и к ветеранам.
Дарья: — Это всё такие позитивные вещи. Приятно помочь собачкам, к примеру. А поиск человека, когда не понятно, жив он или нет, в каком он состоянии – это морально трудно делать…
Алексей: — До 2017 года об этой проблеме я знал, как и большинство: люди пропадают и пропадают, меня это лично практически не касалось. Хотя у меня был опыт в формате поиска «бегунка» — моя сестра когда-то уходила из дома, её приходилось искать. Но всё это происходило достаточно быстро и без обращения в полицию. В 2017 году я посмотрел фильм Андрея Звягинцева «Нелюбовь» и почему-то меня это зацепило. Это было весной, а летом я начал «копать» эту тему, разбираться, смотрел всякие ролики и в конце августа я написал куратору «Лиза Алерт» из Самары Владимиру Рябову, спросил, как присоединиться к отряду, чем можно помочь. Он сослался на текущего регионального представителя, я написал Светлане, и 3 сентября она добавила меня в чат. Первые, наверное, месяца два с половиной я только вкуривал, чем отряд занимается. Не брал никакие задачи на себя – ни репосты, ни выезды. Первая моя задача была, наверное, прозвон больниц. Потом начал заниматься репостами. В декабре 2017-го был первый выход на актив. Искали бабушку по центру. И как-то постепенно становилось всё больше и больше задач, в которых я участвовал. О масштабе проблемы, о том, сколько людей теряется, я начал понимать, уже работая в отряде.
Наталья: — А у меня нет сложностей, я не напрягаюсь морально. Если бы было сложно, я бы ушла. Буквально вчера я писала отзыв для психолога, где говорила, что всё очень гармонично, что отряд мне даёт гораздо больше, чем я ему. Хотя я стараюсь быть полезной, не сижу, не смотрю издали на всё это.
Алексей: — Про психолога поясню. Накануне у нас была лекция, мы привозили из Москвы психолога, который занимается вопросами деменции. И она рассказывала о том, как найти потерявшегося человека, когда мы знаем, что у него деменция. И как самим уберечься от деменции.
Наталья: — Никак.
Дарья: — Мы находимся в библиотеке, поэтому очевиден такой вопрос: какие книги повлияли на вас при становлении личности, в детстве, в юности. Даже если отойти от деятельности «Лиза Алерт».
Наталья: — В первую очередь, это «Хижина дяди Тома» Гарриет Бичер-Стоу. Там была девочка Ева. И я подумала тогда: если у меня будет дочка, она будет Евой. Теперь у меня есть дочь Ева. Причём ребёнок совершенно не похож на ту девочку из книги, я-то надеялась, что она будет такая, как там. Я читала и умилялась: какие прекрасные дети бывают! Моя Ева хорошая, но совсем не такая. Как минимум, имя хорошее, до сих пор не жалею, что так назвала. Она, кстати, бабушку нашла.
Алексей: — Да, в прошлом году мы участвовали в поиске бабушки в Сызрани. Прошло уже три дня с начала поиска, местные ребята попросили помощи у ульяновского отряда, и так получилось, что отсюда смог поехать только один экипаж. В том числе было место и для Евы.
Дарья: — Сколько ей?
Наталья: — 16 лет.
Алексей: — Вообще, надо понимать, что в отряд принимаются люди с 18 лет, но в случае, если ребёнок младшего возраста находится в сопровождении родителей, он тоже может принимать участие в поиске. Ответственность лежит на родителях. Наши ребята приехали в Сызрань, им дали задачу — оконтурить овраг. Минут 20 они выполняют задачу, и в какой-то момент Ева замечает непонятное шевеление на дне. Присмотревшись, она увидела, что это рука человека. Когда шли по контуру оврага, они кричали имя бабушки. Бабушка уже говорить не могла, стояла жара, она смогла только поднять руку. Ева это заметила. В результате бабушка найдена, жива. Прекрасная история.
Дарья: — Алексей, про книги расскажи всё же.
Алексей: — Для меня сейчас это больной вопрос. Я всю жизнь любил читать. Но так получается: в последние года полтора-два книги у меня отошли на пятнадцатый план, к сожалению.
В моей жизни было много интересных книг, которые я люблю. Все, наверное, и не перечислить: детская библия в картинках, когда я ещё даже не умел читать, различные сказки, например, эта серия про Изумрудный город. В детстве я часто ходил в библиотеку рядом с домом, проводил там много времени. Помню книги, которые были напечатаны на какой-то тонкой, чуть ли не папиросной, бумаге и как будто на печатной машинке. Отдельная история у меня была с книгой «Отверженные» Виктора Гюго, я начинал читать её много раз, в итоге я лет в 25 уже прочитал до конца. Произведение, которое оказало на меня большое влияние, — «Книга для героев» Владимира Тарасова. Она переполнена разными смыслами, над каждым абзацем можно думать часами. Основная мысль, которая мне запомнилась – «не ты выбираешь путь, а путь выбирает тебя». По крайней мере, в моей жизни так и есть. Ещё могу выделить книги Ричарда Баха с определённым мужским взглядом на личные отношения и роман Михаила Веллера про майора Звягинцева о том, как поступки и стратегическое мышление одного человека влияют на многое.
Дарья: — Про путь меня заинтересовало. В вашем случае, поисковая деятельность – это тот самый путь?
Алексей: — На текущий момент – да. Что будет дальше – неясно. Мы не говорим о том, что волонтёрство – это на всю жизнь. Мы когда разговариваем с психологами в «Лиза Алерт», там тоже чётко говорится, что это не навсегда. В какой-то момент жизни взяли на себя функцию, выполнили её и потом идёте дальше.
Дарья: — Есть какое-то выгорание, получается?
Алексей: — Не то, что выгорание, а есть циклы жизненные у человека. Примерно по три года. Кто-то уходит из отряда по разным причинам. Но тут кто-то уходит, проклиная отряд, говоря «вы испортили мне жизнь, я потратил на вас столько сил», а кто-то уходит с пониманием, что отряд ему дал, что он здесь получил, кто-то переосмысливает свою деятельность внутри отряда. Не только про «Лиза Алерт» мы говорим сейчас, а вообще про волонтёрскую деятельность. У всех по-разному. У меня три года ещё не прошло.
Михаил: — Когда с психологами общаетесь, затрагивается тема того, что у человека может быть своеобразная «ломка» после того, как он оставляет активную деятельность в отряде или вообще волонтёрскую активность прекращает?
Алексей: — Здесь вопрос в том, как человек уходит. Если он уходит и сжигает за собой мосты – это одно. Он, скорее всего, закрывается вообще для всего остального. Это специфика человека. Кто-то не закрывается, кто-то готов, например, переключиться с помощи кошкам-собакам на помощь бабушкам в хосписе.
Михаил: — Я общался довольно много с ребятами-студентами, которые занимаются самой разной волонтёрской деятельностью. Многие из них настроены очень цинично. Они говорят, что делают это всё исключительно для строчки в резюме, потому что потенциальные работодатели внимательно относятся к различной активности в годы обучения в вузе. Есть такое? Можете подтвердить, что работодатели смотрят на этот опыт студенческий? И эффективен ли такой человек в работе отряда?
Алексей: — Касательно «Лизы Алерт», у нас основной контингент участников, средний возраст – это 30-40 лет. Явно не студенты, люди, имеющие жизненный опыт, образование, ипотеку, детей, обязательства и т.д. Если говорить про студентов, то здесь есть два момента: 1) со стороны государства это очень хорошо пропагандируется в том смысле, что мотивация есть по привлечению молодёжи к волонтёрской деятельности, закрывается много вопросов за счёт студентов-медиков, например, 2) не каждый приходит по призванию, кто-то на самом деле приходит за той самой записью в волонтёрской книжке, чтобы иметь преимущества при приёме на работу в госструктуры.
Наталья: — Я работодатель. И мне абсолютно всё равно, кто и с какой записью пришёл.
Представитель СК: — У нас в Следственном комитете участие, например, в «Лиза Алерт» — это плюс при приёме на работу. Однозначный плюс.
Наталья: — Ну хорошо, а на самого-то человека вы не смотрите разве потом?
Представитель СК: — Смотрим, конечно. Но волонтёрство – это плюс при прочих равных.
Дарья: — Кто чаще всего пропадает в Ульяновске?
Алексей: — По общероссийской статистике, 60-65% — это пожилые и люди с инвалидностью.
Дарья: — Детей не так много?
Алексей: — За прошлый год у нас было 165 поисков, из них было 26 детей. Грубо говоря, по общероссийской статистике – 20-25% детей. В каких-то регионах больше детей, где-то – бабушек. У нас, в Ульяновске, в декабре было 7 детей. В январе, уже в этом году, из 20 заявок 5 детей.
Наталья: — Просто детские поиски освещаются больше.
Алексей: — Отряд «Лиза Алерт» появился в 2010 году, когда пятилетняя Лиза Фомкина ушла с тётей в лес и не была найдена. Правоохранительные органы были заняты на дне города в Орехово-Зуево, а потом была статья написана на форуме любителей хорьков, и благодаря этому был выстрел в массы… Собралось около 150 добровольцев. С этого времени прошло много времени. Сейчас, когда пропадает ребёнок, — всё! Поднимаются все службы. Но зачастую нам это даже мешает. Не в том плане, что не стоит обращать на это внимание, а в плане того, что пропадает подросток-бегунок. Не нужно иногда освещать это. Конкретно этого ребёнка. Он сидит в соцсетях и видит, что его ищут в Засвияжье. Тогда он думает: поеду-ка я в Новый город, там меня искать не будут. А бывает, что сбегает «бегунок» в другой город. Был такой случай, когда ребёнок проехал маршрут Инза – Нижний Новгород – Казань – Ульяновск автостопом.
Наша задача как поискового отряда – найти. Вот вам ребёнок пропавший. Убежит ещё раз – будем искать, конечно. Но если в 20-й раз мы находим эту девочку в подъезде в Киндяковке, а мама не очень-то хочет её видеть… Вопрос такой: когда девочка снова сбежит? Это вопрос к родителям.
Дарья: — Перемещение таких проблемных детей вы как-то контролируете? Их нахождение?
Алексей: — Это «бегунки», их в полиции знают по именам. Мы по закону не можем контролировать их местонахождение. Да и не наша это задача, это дело родителей, внутрисемейная проблема. Иногда бывает так, что мы ребёнка возвращаем в семью, а родители прямо при нас, в момент встречи начинают на детей орать. И тут вопрос только в том, когда именно ребёнок снова сбежит – через неделю, месяц, полгода. Конечно, если это повторится, будет новая заявка на поиск, мы её отработаем. Мы можем посоветовать родительский контроль при помощи гаджетов – например, GPS-контроль, «Тинькофф-карта» с отслеживанием. Минимальная инициатива в отношении ребёнка, которая может существенно помочь в случае возникновения проблемы.
Дарья: — Насколько СМИ помогают или мешают вам в вашей работе?
Алексей: — В Ульяновске ситуация, что называется, на грани. Я даю комментарий для издания, они пишут другое, вообще не так, как я говорил. Зачем? Информация публикуется так, чтобы создать ажиотаж, получить больше просмотров, лайков, комментариев, репостов. Взаимодействие со СМИ находится в «минусовой зоне», честно скажу. Просьба о размещении информации чаще всего игнорируется, либо пишут что-то вроде «девочка с голубыми глазами, шепелявит» — и что?!
Мы очень надеемся на диалог со СМИ. С помощью вас инициируем его! Мы понимаем, что нам это важно. И с нами нужно общаться. Есть куча историй, которые мы можем дать. От нас просят гадкие подробности – кто кого бил, и всякое, а мы не говорим такое. Мы говорим задачами: сделано то-то и то-то, заявки, поиски, нашли или не нашли, живые, неживые, столько-то километров проехали. Мы готовы рассказывать интересные истории о том, как происходят поиски, давать контакты людей, которые согласны рассказать о том, как нашли их родственников. Часто бывает, что родственники готовы делиться историями о погибших, чтобы предотвратить такие случаи.
Дарья: — Какое соотношение найденных живыми и погибшими?
Алексей: — По России статистика за прошлый год такая: 25259 поисков, из них найдено живыми 18925, погибшими 1929, остальные не найдены. По Ульяновску было 165 заявок, 113 найдены живыми, 28 – погибшими.
Дарья: — Кто может стать волонтёром? Какие критерии: возраст, образование, выносливость, впечатлительность и т.д.?
Татьяна: — Отряду можно помогать самыми разными способами, не обязательно участвовать непосредственно в поисках. Для любых категорий желающих помочь отряду мы найдём задачу, с которой он будет справляться. В отряде действует 23 различных направления, где себя можно применить. Это необязательно выход «в поле», на активный поиск. Это и работа в соцсетях, прозвоны, группа взаимодействия со СМИ.
Алексей: — Есть школа «Лиза Алерт». Прекрасные девочки, наши «золотые пчёлки», ходят по школам и детским садам, проводят лекции по профилактике для детей от 5 до 10 лет и собрания для родителей. С сентября по декабрь прошлого года они сделали 155 лекций, 4192 ребёнка приняли в этом участие.
Михаил: — Вот кому надо перепись населения делать!
Татьяна: — Там тоже своих историй выше крыши! Дети – потрясающие, удивительные создания. Столько историй рассказывают о том, как они терялись. Половина класса поднимает руки, когда спрашиваешь: «Кто-нибудь из вас когда-нибудь терялся?». Много и смешных историй, дети-фантазёры попадаются.
Алексей: — В общем, применить себя можно по-разному, даже впечатлительным людям, пожилым. В отряде есть человек 65 лет, профессиональный альпинист. В Казани есть бабушка тоже шестидесяти с чем-то лет, задорная, весёлая, она занимается репостами в соцсетях.
Михаил: — Я знаю, что «Лиза Алерт» сотрудничает с «Пятёрочкой». Какие ещё есть партнёры и каким образом вы сотрудничаете?
Алексей: — С «Яндекс.Такси». Водителям рассылаются на смартфоны ориентировки на пропавших людей. И это работает, были случаи, когда таксисты помогали. Недавно такое же сотрудничество началось с «Яндекс.Едой».
С «Пятёрочкой» — да, сотрудничество есть. Если видите на улице бабушку, дедушку, дезориентированного человека, помогите ему дойти до ближайшего магазина, там организованы специальные уголки, где человек может посидеть, его напоят водой или даже накормят, если необходимо, вызовут полицию, скорую помощь, сообщат нам. С начала работы этого проекта таким образом было найдено 223 человека уже.
«Билайн» совместно с топливной компанией «Ека» запустил короткий номер, на который можно отправить смс, сделать перевод со своего мобильного счёта, и «Лиза Алерт» получит эти деньги в виде литров бензина, которые тратятся на выезды на поиск.
Также «Билайн» обслуживает номер 8-800-700-54-52, на который приходят звонки с заявками на поиск.
Прим. ред.: более подробно о сотрудничестве «Лиза Алерт» и «Билайн» можно почитать на специальном сайте.
Дарья: — Где чаще всего пропадают люди?
Алексей: — Когда говорят про отряд «Лиза Алерт», чаще всего вспоминают лес. На самом деле, в Ульяновске соотношение 9 к 1. Девять из десяти случаев приходятся на поиск в городе. Из 165 заявок за прошлый год только 16 – это поиск в лесах. Это в Ульяновске так, в других регионах бывает и другое соотношение, где-то леса больше. Конечно, поиск в городе проще, быстрее. По крайней мере, человеку в городе проще найти еду, он может обратиться за помощью, даже если он дезориентирован, не понимает, где находится, не помнит, где он живёт.
Дарья: — Какие можете дать советы для тех, кто потерялся, особенно, если это ребёнок? И что нужно делать родственникам потерявшегося?
Алексей: — Первым делом позвоните в полицию. Ваш звонок будет зафиксирован и полиция будет обязана на него реагировать. Позвоните нам в отряд на номер 8-800-700-54-52. Оповестите о случившемся весь круг общения пропавшего: одноклассников, однокурсников, учителей, коллег, друзей, других родственников, знакомых, всех, кого возможно. Чем быстрее будете реагировать, тем лучше. Забудьте это «правило трёх дней», его не существует.
Идеальный вариант – когда есть свежая фотография. Она значительно упрощает поиск. Поэтому периодически фотографируйте своих бабушек и дедушек на всякий случай. А для детей есть такой совет: когда идёте на какое-то массовое мероприятие, сфотографируйте ребёнка перед выходом, чтобы было зафиксировано, какая на нём одежда. Потому что часто бывает так, что ребёнок теряется, а родители в панике не могут этого вспомнить, мама говорит одно, папа второе, бабушка третье, а по факту ребёнок был вообще в другом.
Татьяна: — Детям важно объяснять правила поведения в случае, если они теряются. Неважно, где это происходит: в городе, в лесу, на улице, в торговом центре. Во-первых, нужно остановиться, не двигаться с места. Во-вторых, нужно оглядеться, возможно, ребёнок просто потерял родителей из виду, а они от него в двух метрах буквально. В-третьих, нужно позвать, крикнуть. К сожалению, дети у нас не умеют этого делать, они зажаты. Дома кричать нельзя, в школе нельзя, на улице нельзя, в транспорте нельзя, у детей пропадает этот навык. И в стрессовой ситуации они не могут обратить на себя внимание, срабатывает блок. Всегда рекомендуем родителям: научите ребёнка кричать. В выходной выйдите на прогулку в парк, в лес, в поле и дайте ребёнку поорать. В нужный момент это умение может пригодиться.
Михаил: — В финале расскажите какой-нибудь анекдот про поисковиков или забавный случай из практики поиска.
Татьяна: — Моя любимая история. Ульяновская область, дед с бабкой пошли в лес, в лесу дед бабку потерял. Пошёл в полицию, оттуда позвонили нам, мы собираемся на поиск. Минут через 30-40, полиция отзванивается и говорит, что бабушку нашли, везут её в отделение. Через какое-то время они перезванивают и говорят, что бабушка не та. Дед пришёл, посмотрел и говорит: «Не моя, моя моложе была!» Они поехали искать ту, но она сама нашлась.
Ближе к концу нашей беседы в чат отряда пришло сообщение: «ФИО НЖ». НЖ означает «найден, жив».
