Сострадание не для галочки

Это было прошлой зимой. Я тогда закончил репетиционные дела и собирался ехать из центра в Новый город. Зашёл в «Версаль», чтобы переждать час пик и что-нибудь придумать к предстоящему «Открытому микрофону», хоть и осознавал, что после работы и репетиций у меня голова мало что варит. Просто надо же время от времени делать вид, что пишу материал, чтобы лизнуть себя в эго и поставить внутреннюю галочку «Я-стендапер».

На фудкорте было людно, в основном, там сидели мамы со своими детьми. Много детей, бегающих туда-сюда. За одним из столов я увидел бродягу лет пятидесяти, перед ним стоял почти пустой пластиковый стакан с пивом. Видно было, что он сидит уже просто так, не хочет уходить, а может, и уходить было некуда.

Я почему-то сразу вспомнил, как в детстве меня поразило прочитанное в газете интервью с бомжом, где тот помимо всего прочего рассказывал, как лишь раз в несколько лет мог позволить себе на день рождения небольшое пирожное и банку пива.

В общем, я периодически оборачивался в сторону столика, где продолжал сидеть бродяга с пустым бокалом и таким же пустым взглядом.

«Хочешь есть?» — спросил я, подойдя к нему.

«Было бы неплохо…» — последовал тихий ответ.

Я купил кусок пиццы и — вроде бы — компот.

«Это тебе, ешь».

«Спасибо».

Сижу за своим столиком, пью кофе, передо мной блокнот, ожидающий от меня шуток. В голове — пустота-пустотища, поэтому наблюдаю за детьми, которые ни одной единицы внимания не уделяют бродяге, просто как будто перед ними пустое место. Их мамаши, уже начинающие жирнеть после нескольких лет замужества, продолжают потягивать разливное пивко с картошкой фри и гамбургерами. От них нет даже этой классики, типа: «Антош, отойди от этого бомжа! Не надо к нему приближаться!».

«Можно присесть? — бродяга подошёл ко мне. — Спасибо тебе, хорошо накормил меня».

После некоторой паузы, слегка смущаясь, спросил:

«Нет ли у вас на работе мест, куда можно устроиться? Я сам сидел, но у меня четыре профессии». (Он перечислил, что может делать, там было что-то типа товаровед, стропальщик и ещё что-то, не знаю, может, и врал).

«Нет, у нас не берут тех, кто сидел. По-моему, в Ульяновске есть организации, которые как раз занимаются тем, чтобы помочь таким, как ты», — сказал я как можно увереннее и ободрительнее.

А что я ему должен был ответить? «Не, мужик, у тебя нет шансов, всё, тебе пиздец»?

Напоследок он спросил, не могу ли ему дать немного денег. Я сколько-то дал, и он, ещё раз поблагодарив, ушёл.

В памяти всплыл момент из моего детства. Лет в десять я гулял по магазинам, глазел на витрины, денег не было, поэтому просто смотрел. Хобби у меня такое было. Зашёл в Дом связи, что на Ульяновском проспекте, побродил там. Выходя, увидел старушку, она сидела у самого выхода. У меня в кармане было несколько десяти- и пятидесятикопеечных монет, я кинул ей в баночку. Когда бросил монетки, увидел, что старушка зажала ртом то ли кусок белого хлеба, то ли половинку язычка, при этом судорожно рыща руками в карманах пальто. Но самое страшное, что я услышал: как из утробы старушки издаётся какой-то странный звук, какая-то смесь стона и тихого рычания. Мне почему-то в тот миг подумалось, что так в предвкушении еды звучит человек, который после долгого голода наконец-то что-то может съесть. Я помню, как шёл до дома – и меня всего трясло, на душе жутко было.

Я вот что думаю.

Все вот кругом христиане, прям такие православные, что РПЦ-радар ломается. Пасху любят праздновать, Рождество там всякое, все дела. Крестики на груди носят, «охоспади» вечно приговаривают. Я же в этом вижу не более чем потребительское отношение к богу и потакание чувству собственной важности.

Большинство из нас, сами того не осознавая, соотносят себя с атрибутами православия примерно со следующим посылом: «Слышь, ты, бог, или как тебя там, господь… Я тут крестик на шее ношу, поэтому ты там будь добр меня сверху охраняй, понял, да!?». То же самое и с иконками на бардачке в машине и всем прочим.

И весьма мало такого, что «вот я ношу крестик, потому что отношусь к религии «православие», стараюсь соблюдать те законы, которые прописаны в священной книге, в нашем случае Библия» и бла-бла-бла… Что там написано в Писании? Так, «сострадание», есть такое дело. «Накорми голодного», ну время тяжёлое, всех не накормишь, но с другой стороны, что бы разочек-то и не помочь. «Возлюби ближнего как самого себя» — тоже хорошее дело, любви бы современному человечеству, да побольше…

Что по факту? Все эти «крестоносцы» и «яжверующие» завистливы, озлоблены, равнодушны, ревнивы, злопамятны… И к богу обращаются только тогда, когда им надо, да ещё и с претензиями, как правило. А самое страшное – зачерствение внутреннее.

Я в тот вечер так ничего и не придумал. А на такие темы шутки не умею писать.