Егор Тимофеев: «Будет совсем другая музыка»
Фронтмен группы «МультFильмы» Егор Тимофеев был настоящей суперзвездой в самом начале 2000-х. Их «Яды», «За нами следят» или «Суперприз» звучали из машин и киосков, а мои ровесники, переезжающие в Москву, непременно напевали «Девушка едет в столицу»… За те несколько лет, когда музыканты жили на пике славы, они успели узнать и приятную её сторону, и абсолютно противоположную. Я, как и многие 20-летние в то время, конечно же, была знакома с их творчеством, потому что «МультFильмов» постоянно крутили по радио и показывали по ТВ. Тем неожиданнее было их внезапное исчезновение в 2007-ом.
И вот в начале этого года мы узнали, что Егор с командой выпускает новый альбом. Где они были столько лет, почему молчали для широкой публики, оставив себе только камерные концерты в столичных клубах, а главное, почему господин Тимофеев совершенно не изменился за 15 лет, рассказал он сам.
Егор – очень приятный собеседник. Кажется, что звёздности в нём никогда не было. Он откровенно рассказывает мне о проблемах и даже делает комплимент («Вы очень похожи на нашу бывшую барабанщицу Олесю, когда улыбаетесь»). Впрочем, обо всём ниже.
— Егор, вы скоро выпускаете новый альбом. Расскажите, пожалуйста, сколько ведётся работа над ним? Что он будет представлять собой?
— История такая: песни, который войдут в альбом, – разных периодов. Начиная с 2017 года, они потихоньку стали набираться. У меня много песен было, часть мы отбросили, и они не войдут в альбом. Будет 10-11 треков.
К записи мы перешли совсем недавно. Работаем со старым приятелем Андрюшей Самсоновым, это наш питерский саундпродюсер. Он такой серый кардинал, Земфиру* записывал, два или три альбома БГ* (*Земфира и Борис Гребенщиков признаны властями России иноагентами), Марка Алмонда, в общем, много работал с разными артистами. Мы с ним знакомы уже больше 20 лет – он продюсировал самую первую нашу пластинку «МультFильмы» (дебютный альбом группы вышел 26 апреля 2000 года – прим. ред.). И вот всё вернулось, мы снова работаем вместе! Он, конечно, нам помогал и c «Суперпризом», и с «Музыкой звёзд и арктических станций». Пока новый альбом у нас на стадии основы, выбираем материал, определяем, какие понадобятся музыканты, как лучше аранжировать. Такой творческий процесс каждый день сейчас происходит.
Кстати, сейчас сам процесс записи проходит не так, как раньше, мы не собираемся на студии, а все сидим по домам. Мы просто обмениваемся файлами и общаемся в чатиках. Но работа движется. В середине апреля альбом точно будет готов.
— Он будет называться «Ангелы тут» или это рабочее название?
— Это рабочее название, так называется одна из песен. Это не концепция, в этом нет тайного смысла. Многие спрашивают, будет ли это брит-поп, рок-музыка. Нет, это не совсем такая история. Эта пластинка будет очень лиричной, все социальные песни мы удалили на моменте отбора. У нас были песни типа «За нами следят», только в современном переложении. В результате, материал останется ещё на одну пластинку (улыбается).
Мне кажется, в наше время и так хватает потрясений, чтобы ещё дровишек подбрасывать! Лучше не заострять внимание на проблемах, а сделать людям настроение. Не знаю, что про неё люди скажут, да это и не важно, на самом деле. Это явно не то, что многие ждут от группы «МультFильмы», будет совсем другая музыка!
— Вы можете сказать, что за то время, пока вы молчали для широкого круга, вы переродились, повзрослели?
— Мы никогда не взрослели. Изменились, точно, потому что играть будут другие музыканты. У нас вся та группа разъехалась. Но и на концертах мы играем не так, как будет на пластинке. На концертах – по-прежнему упор на гитарную музыку. Мне кажется, для больших клубов это интересно – когда немножко панк, немножко рок. Несколько новых песен, пару-тройку, мы уже играем. Но на альбоме они будут звучать иначе: гармония другая и аранжировки другие.
Решили ни с кем не договариваться и делать пластинку за свой счёт
— Я знаю, что пластинка продвигается и окупается с помощью краудфандинга, который проводится на «Планете». Это единственный способ для музыкантов сейчас окупить свой труд или просто вам так удобнее делать?
— Вы знаете, у нас был опыт не очень симпатичный – мы в 2007 году записали альбом «Романтика-2». И лейбл, который я не буду называть, сразу же оплатил нам запись, заплатили мне и музыкантам. Все права оказались у них, и они по каким-то непонятным мне причинам положили эту пластинку «в стол». Они полностью купили её у нас и не выпустили на носителях, не стали продвигать её ни на радио, ни на телевидении. Может, это была специфическая конкуренция, но они таким образом выбили у нас землю из-под ног. Было очень обидно. У нас есть песни, а мы не можем их на радио отнести, потому что права нам не принадлежат!
Мы «Романтику-2» потом переиздали, когда закончились ограничения. По-моему, на 10 лет они у нас права покупали. Мы переиздали её в 2019 году, но актуальность за это время потерялась, музыка изменилась и темпоритм, вообще всё изменилось.
Теперь мы решили ни с какими лейблами не договариваться, а сделать пластинку за свой счёт. Ещё мы хотим напечатать виниловые пластинки, сейчас это снова стало модно (предполагается издание LP «Суперприз» с арт-принтом, посвящённое 20-летию выхода альбома — прим. ред.). Понемножку собираем с помощью краудфандинга, это удобно – люди предзаказ делают. И нам помогают оплатить студию, работу музыкантов, саундпродюсера.
— Я посмотрела, у вас около 70% от суммы собрано, так что, уверена, всё получится! Тем более, время до выхода ещё есть…
— Чем больше наберём, тем лучше! Мне бы хотелось использовать в некоторых композициях специфические инструменты, этнические, например.
— А этнические инструменты – это какие?
— Мне могут восточные инструменты понадобиться, перкуссии, струнные. Идей много! Сейчас пока всё в процессе. Трудно анонсировать то, что сам не слышал.
— После выхода пластинки планируется ли у вас тур? Люди соскучились по вашим концертам, особенно провинциальные города, отдалённые от Москвы и Санкт-Петербурга.
— Хотелось бы, конечно, но для этого сначала нужно найти специалистов, сами мы в этом не очень сильны. Не хочется попасть в такую ситуацию, что мы тур забьём, а никто не придёт. Если вы заметили, мы в основном играем в клубах – Питер, Москва. А чтобы тур организовать, нужны наработки, нужны ребята, которые этим занимаются. Но я думаю, что по мере приближения релиза мы будем всё это решать. Я надеюсь, найдутся заинтересованные люди, которые помогут всё организовать.
Чтобы сделать тур, необходим повод. Вот альбом – это хороший повод, чтобы поехать в тур, а просто так не поедешь. Мы не были в турах 15 лет, получится, что придут самые верные поклонники, которые ещё с тех времён, но этого мало. Нужно как-то снова заявить о себе. Я пока очень волнуюсь. Я не знаю, появятся ли новые поклонники после выхода альбома. Немножко выпал из этой истории. Мы до сих пор чаще играем старые песни, поэтому у меня сейчас переформатирование сознания идёт.
Писать песни — такой конструктор, шестерёнки защёлкивают
— Перед интервью я посмотрела всё, что выложено сейчас из вашего творчества, но не нашла новых песен. Единственное, что мне показалось похожим на новое, — в 2020 году, в начале пандемии, вы выступали на проекте «Рок против коронавируса», который делала «Комсомольская правда». Там было несколько таких лиричных песен…
— Да, они войдут в альбом. Они ещё звучали на моём так называемом «моноконцерте», где я один выступал. Ребята из Москвы приехали и снимали меня вот тут, у меня дома, за городом. Приехали, поставили камеры, сняли. Там звучали новые песни и песни из сольного альбома 2003 года «Пентагон». Ну вот, кстати, из новых есть ещё такие песни, которые не подойдут для группы «МультFильмы». Я их, наверное, потом выпущу отдельной пластинкой. Такого же толка, как «Пентагон», в другом груве, в другом драйве.
Материала много, а в одной песне – раз! – лишняя половина куплета, а в другой катастрофически не хватает куплета. А это так непросто, оказывается, сначала на одном дыхании придумать куплет-припев, а потом, спустя некоторое время, допридумывать туда ещё один куплет. Нужно опять погрузиться в это состояние, в это настроение, метафоры выискивать… Это всегда сложно. У меня есть «Арктическая», песня такая, там как раз этот случай. Очень долго мы на концертах играли один куплет, а на запись пришлось придумывать второй. Может, для слушателей незаметно, а я слышу, что он написан в другом настроении.
Я не придумываю куплет-припев, куплет-припев. У меня набираются какие-то мелодические рисунки и тексты, а потом это всё собирается в одну композицию. Такой конструктор, шестерёнки защёлкивают иногда (улыбается).
— А вам кто-то помогает в этом, или это всё творится в одной голове?
— Я сейчас работаю с сессионными музыкантами, которые играют в нескольких группах одновременно. Они очень классные, один в один снимают то, что им приносишь. Могут в гримёрке перед концертом послушать в плеере, а потом сыграть. Конечно, мы обсуждаем, советуемся, но помогает сейчас Андрей Самсонов. Он мне говорит: здесь надо переделать, здесь надо переделать… Я ему доверяю.
Я сам сейчас уже не потяну, да что сам! Сам я и первый альбом только придумал, а аранжировали музыканты из «Аквариума», «Мумий Тролля», Tequilajazzz. Подтянулись такие взрослые дядьки – я прямо обалдел от того, как можно это делать, как это с моими песнями происходит.
Захлестнула меня эта история – концерты, концерты, концерты… Через некоторое время устали все и притихли. Да и здоровье уже не позволяло – проблемы начались, и алкоголь, и наркотики. Слава богу, жив остался!
— Про то, что притихли, как раз хочу спросить. За два последних года притихли почти все музыканты в связи с пандемией. Насколько для вас сложно вынужденное отсутствие концертов, выступлений? Ведь кто-то уходит в смежные области – занимается рекламой, озвучкой, делает студии… Как бороться с вынужденным бездействием?
— Я не очень это почувствовал на себе, потому что у нас не так много концертов было и до пандемии. А ребята, наши сессионные музыканты, пострадали очень сильно. Концертов стало намного меньше, поэтому они брались за любую работу, играли с любыми артистами, даже если им по духу это не подходит. Деньги нужны, а это их единственный хлеб. Мне не было так тяжело, как им. Мы за год до пандемии переехали с женой за город, сделали хороший интернет, и особо здесь не страдали.
Единственное, когда концертов нет, жить стало не на что, все без денег остались. Мы сдаём квартиру в Санкт-Петербурге посуточно через Airbnb.ru, сейчас, правда, никто не арендует, потому что люди стали реже приезжать из-за коронавируса. Раньше нормально арендовали, иностранцы приезжали, итальянцы, сейчас же, в силу понятных обстоятельств, сначала все иностранцы перестали приезжать, а потом и соотечественники. Летом получше люди едут, а в последние два месяца совсем ничего не снимают. Зато концерты какие-то нарисовались. Хотя бы раз в месяц стараемся играть.
Мне нравится, что появились концерты, я теперь так волнуюсь каждый раз, у меня начинается мандраж. Раньше было по накатанной – по три концерта в день играли и ничего. А теперь – всегда переживания, новый коллектив, как это прозвучит. Как зайдут новые песни? Всегда так трепетно. Может, хорошо, что пока нечасто концерты играем. Вот когда будет сколоченная программа, вот альбом запишем, всё будет с иголочки, можно будет не волноваться, что здесь что-то не получится, здесь кто-то что-то забудет.
В Москве недавно играли в хорошем месте – «Мумий Тролль Bar», там звук хороший, в «16 тоннах» играли. В Петербурге хороший клуб недавно открылся, «Время N», там, где культурный центр «Сердце», в соседнем здании, там тоже со звуком постарались. Мы там иногда выступаем, вот 8 марта ближайший концерт там будет.
А жить мы переехали за город, в Гатчинский район, километров 70 от города. Сначала мне было так непросто жить за городом, лес кругом, вроде круто, но немножко жутковато. А через год-полтора обустроились, теперь уже в город не хочется ехать.
— Получается такой затворнический образ жизни?
— Да. Но к нам часто друзья приезжают. Думали, что сюда не будут приезжать, но приезжают. Я смотрю на вас, и вы мне очень напоминаете нашу барабанщицу первую, Олесю. Вы так улыбаетесь, очень похожи.
— Спасибо! Вы с тех пор не изменились, Егор.
— Что такое происходит – не седой, не поправился нисколько!
— То есть на свои 45 не чувствуете себя?
— Я не понимаю, как это чувствовать себя на 45. У меня были проблемы со здоровьем, мне поменяли тазобедренные суставы, они у меня теперь вставные. Я употреблял стимуляторы всякие, они кальций вымывают, поэтому всё рассыпалось, я ходить почти не мог. Никто знал, что такое, пока не направили на рентген. Думали сначала – мышцы, нервная система, а оказывается, просто стёрлись суставы. Потом я ещё с лёгкими воевал, вылечился, и никому такого не советую. Это называется «горькие плоды сладкой жизни». Это такой трип – по полгода в больницах, было непросто. Сейчас всё уже позади, благодаря моим родным всё хорошо. Теперь я жизнь по-другому воспринимаю.
Это же была студенческая музыка – романтика, лирика, весна, первая любовь, Петербург
— Вы не боитесь возвращаться к концертному графику, вдруг опять будут сложности?
— У нас сейчас такие музыканты, профессионалы, все за рулём, речи нет о том, чтобы пить даже пиво. Нет такого панк-рока, как было в 2000-х: пиво стоит на сцене во время выступления, коньяк, а после концерта – вообще, мама не горюй! Сейчас ребята очень дисциплинированные – и себе не позволят, и мне не дадут. Сейчас для меня концерт – это какое-то пространство трогательное, романтичное, это фантазийные миры, в которых я нахожусь, представляю себе то, о чём я пою, перемещаюсь в другое пространство. Творчество – мой единственный наркотик. Тем более, когда я чувствую живую энергию слушателей на концертах, это такая мощная подпитка, что никаких дополнительных средств не надо.
— В начале вашей карьеры у группы был активный фан-клуб. Есть ли он сейчас?
— Нет, его уже нет, а тогда он назывался «MF-чат». Грубо говоря, это была первая соцсеть в то время, когда их ещё не было. Зелёненький «MF-чат». Там люди переписывались, объединялись, там было очень много народа. В основном, это были студенты. Это же была студенческая музыка – романтика, лирика, весна, первая любовь, Петербург… Сейчас все повзрослели, и как такового фан-клуба у нас нет.
— То есть все рассыпались и стали взрослыми?
— Нет, они присыпаются на концерты периодически (улыбается), почти в полном составе. 20 лет прошло. Одно время мы совсем не играли, а года полтора-два назад снова стали играть. Я смотрю, потихоньку начали старые поклонники приходить, детей приводят. Прыгают, танцуют, так прикольно! И молодые ребята пишут мне: мы все ваши альбомы переслушали, ждём новые. И на концерты приходят не только мои ровесники.
— Если у вас когда-нибудь будет возможность сделать трибьют своего творчества, кого бы вы видели в качестве исполнителей? Какие ваши песни могли бы прозвучать в чужом исполнении?
— Мне кажется, их можно сделать в любом стиле. Мне присылают иногда свои версии: и приджазованные делают, и попсу, и электронщину. Неплохо получается! Главное – гармония, мелодия и слова. В отличие от тех, кто исполняет хип-хоп, например, мне кажется, с нашими песнями практически любой музыкант это может сделать.
В основном, любят перепевать «Магнитофон», «Чужие звёзды». Для начинающих групп – вообще классно учиться, там аккордов много. Я даже хотел сделать книжечку с текстами и аккордами, у меня часто её спрашивают, чтобы можно было дома играть на гитаре. У меня аккордов и правда дофига (улыбается)! Как упражнение можно использовать. Мне всегда приятно, когда мои песни кто-то поёт, неважно, хорошо это получается или плохо. Но я всегда внимательно к этому отношусь.
— А у вас нет такого: песня родилась, пришла к вам, и вы её отпускаете, как ребёнка?
— Может такое быть, отпускаешь, но потом она может нахлобучить. Я помню, некоторые песни я пел на концертах по накатанной, как робот, на автомате. И потом вдруг я понял, что нужно каждый раз проживать это на концерте или даже дома на кухне, всё равно нужно проживать и представлять себе то, о чём поёшь. Чтобы она нашла тебя и нашла слушателя, эта песня. Если её отпустить, она станет некрасивой, как неухоженный ребёнок (улыбается), получится беспризорник. Не играешь пять-шесть лет, а потом вдруг так захотелось именно эту песню спеть почему-то на концерте. Ты звонишь музыкантам и говоришь: а давайте ещё вот эту песню сыграем, которая написана в 2005 году или в 2001-ом… И раз, настроение возвращается, и эта песня оживает на этом концерте. Играешь одно и то же, даже те же «Яды», которые постоянно просят, и представляешь – город, кассеты в рюкзаке, Питер.
— В песнях начала 2000-х у вас всегда появляются приметы времени – магнитофоны, кассеты, то, что нас тогда окружало. Удалось ли предсказать что-то из того, что появилось 20 лет спустя? Ну, та же песня «За нами следят» фактически оказалась пророческой….
— Да, так получилось. А тогда я думал, что скоро всё изменится, границы откроют, мы ездили с концертами в Финляндию, в Германию. Думали, что Питер станет таким же, как Берлин или Париж, и мы все вместе будем счастливо жить. Очень хорошо, конечно, было в этом плане в 2000-х после жутких 1990-х.
Я сочинял «За нами следят» как шуточную песню. Помню, только-только у нас президент новый появился, я тогда даже записал песню «Это в наших силах» с его цитатами, она у меня на сольном альбоме «Пентагон» есть. Мне всё это казалось шуткой, всё же должно быть наоборот, «За нами следят» — это же что-то из прошлой эпохи. А оказалось, что теперь всё изменилось, и она стала актуальной. Мне это вообще удивительно!
Историки писали, что у России такая судьба – качели, нас туда-сюда швыряет. Но дай бог, чтобы песня «Тело» не стала пророческой (смеётся)!
Получается с помощью образов и метафор передавать настроение. Пишешь: ключи, кассеты, крыши, фантики – и раз! – складывается ощущение настроения
— Знаете, мы постоянно читаем новости из Санкт-Петербурга, и там она сбывается!
— Под этой песней мне часто пишут комментарии: «Это Питер, детка». Да, у нас питерская группа. Таких песен у меня немного, они несвойственны «МультFильмам». Тогда это была сатирическая лирика. Вот у ребят, которые на актуалочке, хип-хоперы, у них получаются и предсказания, и намёки. Я раньше не очень это любил, думал, что не приживётся эта культура в России, а сейчас слушаю хип-хоп-группы наши современные, ничего, прижились! Даже интересно бывает, как они со словами умудряются работать. То же, чем я занимался тогда, в 2000-х годах, — игра слов. Чтобы с помощью образов и метафор передавать настроение. Пишешь: ключи, кассеты, крыши, фантики – и раз! – складывается ощущение настроения. А современные ребята тоже классно метафорами изъясняются, и образы вырисовывают очень чётко. Но на самом деле, мне по-прежнему нравится британская культура.
— В песне «Магнитофон» вы сослались на свои музыкальные ориентиры – Pulp, Oasis и Blur. Что сейчас вас вдохновляет?
— Мне как нравился, так и нравится английский мелодизм. У Coldplay понравилась последняя пластинка, Arctic Monkeys, группа Kasabian, я даже на концерты к ним ходил. За городом мы музыки почти не слушаем. Здесь мне нравится самому сидеть ковыряться, всякие музыкальные программы, куча звуков, переставлять это всё, проводить эксперименты с микрофонами. Я на сольном альбоме потом всё сделаю.
В принципе, я как был битломаном, так и остался. Но теперь я себе уже не позволяю сдирать один в один, как происходило тогда. Например, в песне «Магнитофон»: «И никогда не узнает никто» – «So, Sally can wait» (песня Oasis «Don’t Look Back in Anger» — прим. ред.), один в один, гармония та же. А никто даже и не заметил! Ну, почти. У меня много музыкальных цитат надёргано. Тогда я так вдохновлялся, было очень смело. Это в 20 лет можно взять всё, что плохо лежит! У нас такая поговорка даже есть: «пол-Питера не узнает». Сейчас я себе этого не могу позволить, поэтому отталкиваемся от оригинальности продукта и звучания.
Сейчас уже совсем другие требования к звуку, совсем другой грув. Я недавно слышал нашу песню «Чужие звёзды» в эфире радиостанции, вот эти 90 битов в минуту, кажется так заунывно! На концертах мы её играем быстрее. С появлением компьютеров всё упростилось, раньше ведь мы на плёнку писали, 32 канала, теперь всё в цифре, и восприятие другое стало. Надо поспешать за жизнью, прибавлять темп и в прямом смысле, и в переносном. Мы старые песни быстрее играем, если играть, как в 2000-ом, все просто разойдутся.
Требования очень сильно изменились. Даже гитары должны уже не так звучать, раньше их компрессорами сжимали, а сейчас нужна мультитрековость, потому что и люди стали мыслить слоями. Люди слушают и воспринимают всё, как в компьютерной программе, поэтому выдавать им нужно тоже так, чтобы был смысл, и была ясность. Я сторонник того, чтобы не напускать тумана по поводу того, как всё сделано. Загадки никому не нужны, это всё в прошлом. Наоборот, всё должно быть понятно, ясно и прозрачно, тогда будет комфортно и слушателю, и исполнителю.
— Успех «МульFильмов» начала 2000-х был связан с постоянным появлением на радио, телевидении, в молодёжных журналах. В наше время эти каналы продвижения, по сути, не работают. Как вы планируете продвигаться сейчас?
— Я без понятия, но мы планируем сотрудничать с ребятами, которые занимаются этим профессионально. У нас на Youtube-канале, по-моему, всего 500 подписчиков, мы только начали его вести. Профессиональные ребята будут запускать и TikTok, и другие соцсети под новый альбом. Я почитал бизнес-план, там всё это есть. Моё дело – песни придумывать, дело саундпродюсера – записать их, дело организаторов концертов – устроить тур, и как раскручивать альбом – это тоже дело профессионалов. Каждый должен заниматься своим делом.
Фотографии и видео предоставлены Егором Тимофеевым
