Катя Шеломанова: «Учусь у детей дерзости и непосредственности»
Катя Шеломанова признаётся, что её детство прошло в деревне, она любит варёную картошку, квашеную капусту и улыбаться… Действительно, в разговоре она постоянно улыбается, ведь о любимом деле невозможно говорить с унылым лицом. Когда Катя рассказывает о том, что любит (кроме картошки!), – о семье, детях, друзьях, рисовании, первых полотенцах и первых успешных заказах – у неё сразу же загораются глаза. Наверное, не будь в ней столько искренности, её текстиль не был бы настолько «забористым» и дерзким.
А вообще Катя – иллюстратор, дизайнер тканей и создатель бренда «Забористый текстиль». Каждый желающий может купить необходимые вещи – салфетки, полотенца, наволочки, постельное бельё, а заодно и добавить изюминку в свой дом. Ведь её произведения, как и она сама, вызывают улыбку!
Любовь к текстилю – это семейное
— Интересно узнать про ваши корни. У вас же потомственное увлечение? Расскажите, пожалуйста, откуда вы родом, кто ваши предки, чем они занимались?
— Мне очень нравится рассказывать про свои корни, потому что я считаю: то, чем я занимаюсь, – это продолжение семейной истории. Я очень трепетно отношусь к этому, и мои родные меня поддерживают: мама ведёт нашу родословную, два моих дяди изучают историю семьи, раскапывают, чем занимались наши родственники. Мне тоже с детства привили любовь к семейной истории, к родному краю и к текстилю.
Так получается, что первична для меня именно любовь к текстилю, а потом к ней «приросла» любовь к визуалу, к принтам, к картинкам. Моя бабушка по маминой линии была классным портным, она всю жизнь что-то шила, кроила, у неё постоянно был разложен стол с тканями, а с заказами к ней приходили люди из всех соседних деревень. Бабушка родилась больше ста лет назад, в 1920-м году, и проучилась в школе всего два класса, после чего её отец, который тоже был портным, сказал ей: «Больше в школу не пойдёшь, будешь ходить со мной».
В те времена работа портного была не такой, как сейчас. Семья, которой нужно было что-то сшить, долго копила заказы для всех родственников, а потом звала к себе мастера. А он чаще всего был один на всю округу. Портной приходил со своим «стаффом» – швейной машинкой, ножницами и всем остальным – и жил в этом доме несколько дней, пока не выполнял все заказы. Бабушке с детства приходилось вести такой образ жизни, и она вспоминала, как ей было неудобно оставаться неделями в доме у малознакомых людей.
Коллекция «Горынычи»
Кроме того, она очень переживала, что ей не удалось закончить учёбу в школе, поэтому она и детям, и внукам говорила: учитесь, учитесь, учение – это самое главное. У неё даже присказка осталась: «Знание – не кошель, за плечами не носить».
Но при этом у бабушки был навык, который всю жизнь её кормил. Это увлечение шитьём передалось и мне: я всё детство была окружена тряпочками, лоскутками, ножницами и творческой суетой. Я очень рано начала шить сама, примерно со средней школы уже стала сама себя одевать, шила костюмы, юбки, платья и всё на свете.
— Недавно я прочитала книгу Линор Горалик (признана иноагентом в РФ) «Шляпу можешь не снимать». Автор провела огромное исследование на основе опросов, из чего шили одежду в 1990-е, когда было трудно достать ткани. Она приводит примеры, как из мужских маек делали вечерние платья, шили куртки из обложек для паспорта, из флагов, из парашютов. Нет ли у вас таких воспоминаний, что приходилось шить одежду из чего-то необычного?
— Я хорошо помню, что в те годы мы обязательно что-то перешивали. У нас большая семья, и мы перешивали одежду по несколько раз: сначала один поносил, надоело или что-то оторвалось, потом перекроили, перешили кому-то другому. И сейчас моя дочка ходит в халатике, который ещё я носила, а до этого – моя мама.
А отец у меня родом из Ивановской области. Иваново, как известно, – город текстильной промышленности. В 1990-е в нашей семье была история, связанная с тем, что он привёз много рулонов бракованного ситца, и мы делали из него всё, что только можно придумать, нашили постельного белья и много другого.
И когда я осознала, что хочу что-то сшить сама, мне дали лоскутки, остатки чьей-то одежды, то есть что-то ненужное. Точно не помню, что из одежды сшила первым, может, юбку. Потом мама сказала мне: «Классно получилось, хорошо, что не испортила ткань», и уже начала мне разрешать выбирать новые куски ткани в магазине.
Из «Славянки» в Британку и в новую жизнь
«Самое сложное решение было связано с поступлением в Британскую школу дизайна и переездом с Москву. Помню, как однажды ехала с работы и увидела флеш-форвард (это флешбэк наоборот), как прошло 20 лет, а я всё ещё еду на этом же автобусе на фабрику. И ничего не изменилось. НИ-ЧЕ-ГО. Тогда я точно поняла, что нееет. Так я точно не хочу. Решение было принято». (Из блога Кати Шеломановой).
— Вы начинали свою карьеру на родине, в Пскове?
— Да, моим первым местом работы была Псковская швейная фабрика «Славянка». Моя должность называлась «художник», но, по сути, я была, что называется, и швец, и жнец. Я много всего делала: и эскизами занималась, и работала в экспериментальном цехе, где разрабатывали коллекции, и отбирала ткани, и на выставки ездила, и дизайнерская работа была…
— Насколько это сложно было? Потом же у вас был московский, питерский опыт?
— Схема работы сильно отличалось от того, как устроено в столичных компаниях. Когда я переехала в Москву, устроилась в O’STIN, я первое время даже не понимала, в чём подвох. У меня была интересная работа, в отделе разработки, и там я создавала принты для молодёжной мужской линейки футболок, рубашек, шортов. Был очень классный молодой коллектив, все такие милаши-карандаши ходят, песенки поют. А я долго была напряженная и ожидала подвоха.
Но там, в отличие от Пскова, была чёткая должностная инструкция, мне нужно было следовать ей, и от меня больше никто ничего не хотел, всё по инструкции – ни больше, ни меньше. И это, с одной стороны, классно, а с другой, не очень. На «Славянке» я занималась всем, но и знала всех, и меня все знали, я могла запросто прийти к коммерческому директору со своей идеей. Конечно, на меня как на молодого специалиста смотрели с оглядкой, но слушали, ведь хотели идти в ногу со временем. И вот эта «многорукость» и «многоногость» была прикольной, мне это нравилось.
Коллекция «Птицы»
— А в O’STIN вы попали уже после Британской школы дизайна или ещё до неё?
— В Британской школе дизайна я училась год, это было вечернее образование, и в конце учёбы я устроилась в O’STIN.
— Что вам дало обучение в Британской школе дизайна?
— Для меня это был мощный толчок, крутое комьюнити, просто другой мир. Это было что-то невероятное! Первое время, когда я переехала, я несколько месяцев ходила и думала: «Я живу в Москве, я учусь в Британской школе дизайна, это же просто фантастика какая-то!». Это был крышеснос по эмоциям, это такой левел-ап был для меня. И там у меня появился мой круг общения, мои самые близкие подружки, я даже замуж вышла за однокурсника.
Наверное, многие слышали про сообщество «Бизнес-молодость» и их принцип «банки огурцов» (согласно этому принципу, у предпринимателя больше шансов преуспеть, общаясь с другими бизнесменами, чем с наёмными работниками или студентами – прим. ред.). Мы там все засолились, стали осознанными, знали, чего хотим. Практически все, кто с нами учился, сейчас заняли какую-то свою нишу – они суперталантливые, суперклассные, просто потрясающие люди. Например, у нас есть девочка, которая разрабатывает эскизы и бьёт татуировки в своём уникальном стиле. А кто-то детские книжки иллюстрирует и по всему миру издаётся и так далее.
— А идея вашего бренда родилась там или раньше?
— Я всегда хотела делать что-то своё, потом сформировалась идея, что это должно быть связано с тканями и с иллюстрацией. У меня были яркие воспоминания от «икеешных» тканей.
Приходишь в обычный магазин, и там все ткани плюс-минус одинаковые, а в «Икее» они явно отличались, лихие, дерзкие. И я думала: «А почему, интересно, таких принтов нет ни в одном другом магазине?». И мне хотелось сделать что-то такое же уникальное, то, что отличается от всего остального на рынке.
Но вставал вопрос бюджета. Мы с девчонками из Британки фантазировали о том, чтобы делать футболки со своими принтами, обсуждали совместные проекты. И, в конце концов, восемь лет назад подружка предложила мне принять участие в одной локальной handmade-ярмарке. Это сейчас много таких событий, они буквально на каждом шагу и проводятся в каждые выходные. А тогда было мало чего-то такого уникального, ярмарок ждали, собирали на них ярких авторов.
Подруга мне сказала: «Давай закажем рулон ткани и нашьём полотенец». А ведь в этот рулон тоже нужно было инвестировать какую-то сумму. В типографии нужно было минимум 30 метров заказать. У подруги были контакты швеи, которая умела шить полотенца. А я в тот период бредила одеждой, фантазировала, как буду шить платья, юбки. Я эскизы одежды делала, а тут полотенца! Я говорю: «Слушай, кому вообще нужны эти полотенца. Я подожду, морально настроюсь, и буду шить платья». Она отвечает: «Как хочешь, а я сделаю полотенца». И вот я ночь с этой мыслью поспала, думаю, всё-таки надо пробовать, раз такой шанс мне даётся.
Мы скинулись, купили рулон ткани, начали шить. Нашими первыми изделиями стали кухонные полотенца, столовые дорожки и шопперы. Они у нас до сих пор продаются, мы несколько раз меняли ткань, добавили много другого ассортимента. Но тестировали мы на этих предметах, и они тогда у нас классно разошлись. Помню, я очень вдохновилась.
Рождение «Забористого текстиля»
— Оказалось, что полотенца нужны всем?
— Не то, чтобы всем нужны, но в целом, их можно продавать. И принтованные полотенца хорошо идут на подарок. Это уникальная вещь, прикольная, весёлая, нужная в хозяйстве, и, в то же время, не обязывающая. То есть это классный подарок на любой праздник. На Новый год у меня обычно пик продаж, потому что эта вещь не очень дорого стоит, но при этом классная и нужная.
— Откуда появилось само название – «Забористый текстиль»?
— Забористый для меня – это дерзкий, яркий, уникальный, весёлый. Этот термин придумала моя подружка. Мы делали совместный проект – календарь, там было несколько иллюстраторов, и каждый из них рисовал свою страницу. Я была одним из участников. А в описании подружка написала, что у меня дерзкие забористые иллюстрации, и прямо всё сошлось! Изначально мой бренд назывался KatShelomanov, у меня в соцсетях, на сайте, везде было так написано.
Коллекция «Гномики»
— А почему мужской род, почему Shelomanov?
— Мне кажется, вы первый человек, кто меня об этом спросил. Это очень личная история. 20 лет назад погиб мой брат. И это для меня очень болезненно, потому что мы очень были близки, и после его смерти у меня очень долго был синдром выжившего (проявление посттравматического стрессового расстройства, чувство вины перед людьми, которые остались в опасной зоне или погибли в результате чрезвычайных событий — прим. ред.). Я решила, что надо оставить память о брате.
И однажды я ходила по «Винзаводу» и увидела там бренд «Роза Каменев». Я задумалась, вроде женское имя, но почему-то «Каменев». Решила, что это прикольно, надо запомнить. Сначала KatShelomanov – это был просто аккаунт в Facebook (запрещённая в России соцсеть – прим. ред.), потом я назвала так почту, а потом завела Instagram (запрещённая в России соцсеть – прим. ред.). А оттуда родился бренд.
Сейчас я немножко пережила это событие, приняла для себя и уже хочу жить своей жизнью. Это первый момент. А второе, конечно, KatShelomanov – круто звучит, как Карл Лагерфельд, например. Но по факту оказалось, что люди его совершенно не запоминают и даже не могут прочитать правильно, когда оформляют заказ. Я звоню и говорю: «Вы оформили заказ в магазине KatShelomanov». А меня переспрашивают: «Где? В каком магазине?». Я понимаю, что это совсем не то, что мне нужно. В то время у меня уже появился слоган «Забористый текстиль». И я заметила, что это сочетание людям больше запоминается и цепляет, оно необычное и дерзкое, поэтому решила оставить его в качестве названия.
Волки, лошади и другие любимые персонажи
— Очень запоминаются и ваши персонажи – и животные, и не животные. Какие из них появились первыми?
— У меня есть принт – «Лошадки в яблоках», он один из первых. Я тогда экспериментировала, рисовала левой рукой (улыбается). Но он настолько нравится людям! Я уже перестала продавать принты, с которых начинала. А лошадки – единственный из них все девять лет в топе и всегда активно продаётся. Я уверена, что и в ближайшее время он побьёт рекорды продаж, потому что 2026-й – год лошади.
Также один из моих любимцев – принт «Волки», который чуть не остался лежать в столе. У меня появилась идея рисовать не просто животных, а сочинять какую-нибудь историю. Я решила для этого вдохновляться сказками, и первая сказка, которую я захотела проиллюстрировать, была «Красная шапочка». Я нарисовала эскизы – саму девочку и разных безумных волков. Нарисовала, посмотрела на них и думаю: «Ну нет, какая-то фигня получилась» (улыбается). И я убрала этот принт в стол, даже никому не показала. Мне казалось, что нужно идти в сторону ботаники, эстетики, я увлеклась рисованием карандашом. И файл с волками пролежал несколько лет.
«Волки» и «Лошадки в яблоках»
А потом я перебирала принты и подумала, что волк получился прикольный. Опубликовала его в соцсетях, и у меня столько реакций было, комментариев, сразу заказы повалились. И я подумала: почему же я его раньше не использовала? И с тех пор он у меня в хитах, это самый продаваемый принт.
— Очень интересно узнать про ваши коллаборации. Про недавнюю коллаборацию с «Детским миром» уже много говорили. Вы делали совместные проекты с Пушкинским музеем, с музеем Фаберже. Как вас находят крупные заказчики?
— Абсолютно все заказчики приходят из соцсетей. Я никого не ищу, они сами пишут – кто на почту, кто в мессенджеры – или даже звонят.
Это сто процентов работа соцсетей и личного бренда. Плюс важно то, что я могу делать продукт. То есть я не просто художник или иллюстратор, а ко мне часто приходят именно за комплексной историей: разработка плюс мерч. Так мы работали с музеем Фаберже, например.
— А им для чего это нужно было?
— Они продают в своём сувенирном магазине мерч: полотенца, салфетки, фартуки и наволочки. Ко мне приходят разные корпоративные заказчики, я им создаю принты. Недавно, например, обратились заказчики с Сахалина, я им разработала принт с их уникальными достопримечательностями, а потом они ещё и текстиль заказали.
Петербургская серия
— А серия «Котики Петербурга» как родилась? Это тоже был заказ?
— Это моя фантазия: котики и Петербург, почему бы их не объединить… Эта серия появилась в прошлом году.
— Хочу уточнить про Петербург, где вы сейчас живёте. Обычно люди делятся на тех, кто любит Москву, и тех, кто любит Петербург. Вы попробовали жить в Москве, а потом переехали в Петербург сознательно, да?
— Мы переехали в Петербург по семейным обстоятельствам. Я не могу отнести себя к какому-то из перечисленных типов. Я просто обожаю Петербург, с каждым годом я люблю его всё больше. Это невероятно прекрасный город. И, честно говоря, только в этом году я осознала, что живу на море. Можно взять и за час доехать до Финского залива! (улыбается). Но в то же время, я люблю Москву, часто там бываю на мероприятиях, на маркетах. У меня от неё тоже чудесные воспоминания – от этой зелени, от парков, красоты. Люблю и тот, и другой город.
В прошлом году у меня появился принт про Петербург, в этом году – про летний Петербург, а сейчас я дополнила зимнюю коллекцию московским принтом и «Конями Петербурга». Последний принт посвящён наступающему году лошади, а московский тоже очень классный, дерзкий, со столичными мемчиками и главными достопримечательностями.
Московская серия
«Дети – это источники бесконечного вдохновения и наши учителя»
— Как ваши дети помогают вам в творчестве?
— У нас произошли несколько очень классных коллабораций с сыном. Про одну я недавно писала: мне пришёл корпоративный заказ от крупной компании, это был один из первых заказов, где нужно было выразить свой стиль. Мне заказали разработку принта. Я им прислала первый вариант, и заказчики сказали: «О нет, это вообще не то, что мы хотим». Я спрашиваю: «А что же вы хотите?». И попросила их прислать фотки моих работ, которые им понравились. У меня в то время был творческий период, когда хотелось уйти в ботанику, чтобы все детали были проработанные. А они мне присылают референсы принтов – а-ля детский рисунок.
Я уже забыла, как это рисовать. Начинаю делать какие-то эскизы. Захару было тогда лет 5-6, наверное, и он подходит ко мне и говорит: «Ой, мама, что ты рисуешь?». Я говорю, что рисую креветок. Он спрашивает: «А можно с тобой?». И он мне за пять минут придумывает какое-то невероятное количество сюжетов с этими креветками: одна прыгает из воды, другая лежит на тарелочке… И они настолько лихие, такие ёмкие, такие классные. Я поняла: это то, что мне надо, и решила срисовать (улыбается).
Начинаю срисовывать, а у меня не получается так круто, как у сына. И я думаю: а что мне мешает просто отсканировать этих креветок и использовать их для этого паттерна. Я это и сделала и одновременно попросила Захара нарисовать рыбок. Он за пару минут набрасывает рыбок, они тоже совершенно прекрасные получаются. Я собираю из этих элементов паттерн, добавляю что-то своё, показываю заказчикам. Они говорят: «Да, это то, что надо». Приняли почти без правок и даже увеличили заказ почти вдвое! Это для меня, конечно, было вообще супервау, но я и сама поняла, насколько это круто, когда собирала паттерн.
Ну и после этого был проект с драконами, когда я предложила сыну нарисовать эскизы. Захар опять выдал мне стопку рисунков, придумал какие-то истории, всем героям дал прикольные имена. Я всё это записала и, честно говоря, первое время просто смотрела на них и не могла понять, что с этим делать. Даже думала, что это бесполезно, а потом собралась и поняла, что надо попробовать. Я начала по этим эскизам отрисовывать персонажей, добавлять туда какие-то элементы из русской вышивки. И получилось совершенно восхитительно. Этот принт пользовался большой популярностью, потому что людям нравится, когда к рисунку добавляется история.
Рисунки Захара и результат
Дети – это источники бесконечного вдохновения и наши учителя. Я и сейчас иногда прошу сына порисовать, хотя ему уже 9 лет, и он вышел из того возраста, когда всё получается лихо и непосредственно. Но теперь я смотрю на дочкины рисунки. Недавно рисовала заказ для компании, смотрела на рисунок дочки и я для себя формулировала, что мне в нём нравится. Это вообще классная техника для поиска своего стиля на первых этапах развития – смотреть на чужие работы, которые тебе нравятся, и думать, что конкретно тебя в этом цепляет. Может быть это – композиция или сочетание цветов, или техника. И попытаться эти приёмы использовать в своей работе. Не копировать работу, а повторить именно приёмы.
«Стараюсь использовать всё возможное для продвижения»
— Вы сказали, что клиенты приходят к вам из соцсетей, но в сегодняшнем изобилии информации довольно трудно запомниться. Всё же, наверное, у вас есть какое-то умение выделяться, чтобы вас знали и замечали?
— Я не останавливаюсь и стараюсь пробовать всё. Недавно у меня хорошо зашли посты и истории – про мой жизненный путь и про коллаборацию с «Детским миром». Один пост набрал почти 800 тысяч просмотров, и на меня активно начали подписываться – ко мне пришли 2000 человек впервые за три с половиной года. Этим ростом я очень вдохновлена, это означает: всё, что я делаю, не зря!
Я стараюсь использовать все актуальные методы продвижения. Когда Instagram (запрёщенная в России социальная сеть – прим. ред.) только появился, это был массфолловинг, потом стала популярна таргетированная реклама, она хорошо работала, у меня был рост. После этого начали хорошо заходить рилсы. Но для меня сложной задачей было их смонтировать. Сейчас у меня появилась помощница, которая монтирует рилсы, и это серьёзно облегчило мне жизнь! У меня не просто освободилось время, но и появился поток идей, которые я не могла бы реализовать в одиночку.
Основная история в том, чтобы не останавливаться, постоянно тестировать и пробовать разный контент. Искать своё лицо и не бояться что-то менять. Ещё важно самим писать – я сама пишу в разные магазины, я постоянно общаюсь с клиентами, беру обратную связь на маркетах. Это очень классная рабочая схема – спрашивать у людей о товаре сразу же, как они его увидели. Например, на маркетах люди чаще всего готовы сказать, что им нравится, что не нравится, что можно улучшить. Общение с людьми очень открывает глаза на то, что ты делаешь.
— А хейтеры есть у вас?
— Хейтеры у меня появились недавно, после того, как посты хорошо зашли. Но и до этого был какой-то рилс, который захейтили, и я его сразу удалила. А сейчас меня это даже веселит, и я жду, что хейтеры напишут. Видимо, я доросла до такого уровня самосознания, когда это уже не так задевает.
— Вам в этом году исполнилось 40 лет. Что вы можете сказать про своё поколение?
— Мне в целом не близка идея что-то обобщать и говорить, что вот мы или они такие все. Мне кажется, в каждом поколении, в каждой стране есть более прогрессивные люди, которые создают что-то важное. И это, естественно, зависит от многих факторов.
Мне нравится мир, в котором я живу, нравится поколение, в котором я родилась. Те люди, которые меня сейчас окружают, в основном моего возраста. И это совершенно прекрасные люди, которые много всего делают. Есть у нас и общие черты: мы плохо умеем отдыхать, мы хотим сразу всё. Но, на мой взгляд, это классно, когда хочется всё. В целом, я горжусь своим поколением и людьми, которые рядом со мной.
Коллекция «Девочки»
Фото предоставлены Катей Шеломановой
