«Мусор, гудбай!» Как два человека делают Уфу чище

«В октябре нам удалось собрать и отправить в переработку 5344 кг вторсырья. Чтобы было нагляднее, мы сравниваем вес мусора с животными. Примерно столько весят 107 императорских пингвинов. 5 тонн мусора, которые не отправятся на свалку, а получат вторую жизнь».

«Итоги августа сложились из бурых мишек. 5 тонн — это примерно 12 взрослых медведей и один малыш. Представьте себе визуально, сколько это мусора и выдохните, ведь весь он отправится не на полигоны, а в переработку».

Каждый месяц Тимур и Гульназ подводят итоги — сколько отходов они вывезли у жителей столицы Башкирии, сколько пластиковых бутылок и одноразовых пакетов пойдут в переработку. Каждый день они делают свой город немного чище…

«Мусор, гудбай!» — очень яркий экологический проект из Уфы. Его организаторы Гульназ Гафиева и Тимур Ситдиков начали заниматься раздельным сбором и вывозом мусора три с половиной года назад. Тогда это было всего лишь хобби. Сейчас микробизнес перерос в настоящий, о ребятах заговорили, по их подсчётам, в Уфе о них знают около 40 тысяч человек. Но, к сожалению, не все из них сами разделяют отходы, некоторые просто интересуются важной сейчас темой.

«Примерно 60-70% из того, что вы ежедневно выбрасываете в мусорное ведро, можно сдать на переработку. Зачем это делать? Чтобы избавить планету от ковра мусора, который с каждым годом становится всё больше. Всё, что вам нужно, — перестать выбрасывать вместе с остальным мусором пластик, бумагу, консервы, алюминиевые банки, полиэтиленовые мешки. Мы приедем, заберём ваш мусор и отправим его на переработку. Планете не нужен наш мусор, ей нужна наша забота!» («Мусор, гудбай!»)

Мне удалось познакомиться с одним из организаторов проекта «Мусор, гудбай!» Тимуром Ситдиковым. Он рассказал о сложностях и уникальном опыте, роли женщин в проекте, положительных сторонах пандемии коронавируса и многом другом.

Кстати, в одном из интервью ребята рассказали о появлении знакового названия проекта. Гульназ долго перебирала варианты со словом «мусор», а Тимур напел «Мусор, гудбай!» на мотив популярной в 1990-е песни группы «Кар-мэн» «Лондон, гудбай!». Свою уникальность бренд уже доказал.

«Это начиналось как погружение в неизвестность»

— Насколько сложно уделять много времени такому важному экологическому проекту? Как вы справляетесь?

— Это начиналось как наше хобби, но спустя полтора-два года проект «Мусор, гудбай!» перерос во что-то более крупное. Первые полтора года у нас всё было не очень активно, вывозу мусора мы уделяли немного времени, совмещали эту деятельность с работой. Сейчас же идёт полное погружение.

— Не жалеете о том, что начали этим заниматься?

— Не очень понятно, чего жалеть. Мы же сами выбираем свой путь. У нас была возможность свернуть это и начать что-то другое. Только в самом начале пути были сложности, и мы брали небольшой тайм-аут, но потом включились по полной. Со временем ты воспринимаешь это как своё детище.

У меня достаточно большой предпринимательский стаж, я трудился в разных сферах, пробовал разное. В самом начале, когда мы только придумали «Мусор, гудбай!», у нас не было представления, во что это выльется. Мы слабо себе представляли, как эта сфера устроена, мы не понимали некоторых банальных вещей, мы просто пришли с достаточно наивной идеей. И, естественно, понабивали шишек, благо проект на начальных этапах особо денег не требовал. Мы умудрились получить нужный опыт практически бесплатно, только вложив своё время. Это начиналось как погружение в неизвестность.

В процессе работы у нас добавилось довольно большое количество направлений. Всё начиналось с того, что мы работали и как экотакси, и параллельно принимали мусор у горожан. Сейчас мы работаем только как экотакси, у нас есть магазин натуральной косметики и бытовой химии от отечественных производителей, полгода назад открылся секонд-хенд, и планов для развития достаточно много. Я вижу, что эта сфера развивается, что даже внутри неё в регионе появляется активная конкуренция. Для меня это одновременно и стимул, и знак того, что мы чем-то правильным занимаемся.

— А когда вы начинали, этот рынок был свободен?

— Рынок вторсырья в целом устроен по принципу B2B. Бизнес по закону обязан утилизировать отходы своей деятельности. Чтобы каким-то образом минимизировать издержки, любой бизнес, — супермаркет, у которого собираются картонные коробки, производство полипропиленовых труб, кто угодно, — старается те отходы, которые можно, отправить в переработку. И в регионе всегда есть организации, готовые в этом бизнесу помочь. На рынке есть игроки, которые могут забирать большой объём вторсырья, чтобы отправить его в переработку, но при этом никто из них не работает с населением. То есть в этом смысле рынок свободен до сих пор. В Уфе всё печально: специальных контейнеров для разных видов отходов мало, мы эмпирическим путём выясняем, что система раздельного сбора мусора не работает, власти контейнеры поставили, чтобы пятую точку прикрыть.

Зачатки правильного развития есть в любом городе, где работают проекты, похожие на наш. Есть те люди, которым это небезразлично, которые пытаются этот бизнес организовать, а у группы граждан есть в этом потребность, и они сдают вторсырьё. Чуть больше, чем у нас, это развито в Москве или в Питере, потому что основная переработка сосредоточена там. Заводы по переработке отходов всегда аккумулируются вокруг экономических центров России. У нас 20% экономики – это Москва, соответственно, бизнес весь там, и переработка тоже вся там.

Хочу отметить, что в развитых странах вклад обычных людей в переработку мусора не меньше, чем вклад предприятий, а в России большой перекос в сторону бизнеса, для обычных же граждан нет никакой инфраструктуры. В обслуживании людей в Уфе конкуренция минимальная: было три проекта, осталось два, один проект временно не работает.

«Мы поняли, что история с приёмом вторсырья у населения убыточна сама по себе, и эти убытки нужно каким-то образом закрывать»

— Что для вас было наиболее сложным, когда вы запускались?

— Я по своей натуре не боюсь сложностей, поэтому для меня каких-то глобальных сложностей не было. Возможно, отчасти это связано с определённой удачей. На самом деле, этот бизнес не отличается от любого другого, все обычные правила здесь работают. Основной сложностью для нас было определить, на чём стоит сконцентрировать усилия. Мы сразу поняли, что история с приёмом вторсырья у населения убыточна сама по себе, и эти убытки нужно каким-то образом закрывать. Это несложная математика. Сложно было понять, куда именно прикладывать усилия.

— Расскажите, как вы распределяете роли с Гульназ. Кто что делает, кто за что отвечает?

— У нас всё просто: Гульназ отвечает за красоту, я отвечаю за здравомыслие (улыбается). Все финансовые вопросы решаю я, вопросы, связанные с переработкой, лежат на мне. Гульназ ведёт соцсети, у неё прекрасный вкус, она хорошо преподносит информацию. На самом деле, это самый ценный ресурс из всех, что у нас есть. Тот факт, что информация о проекте «Мусор, гудбай!» хорошо доносится до людей, это самое важное. Всё остальное могли бы делать любые другие люди. Можно сказать, что Гульназ делает самые главные вещи. У меня есть подозрение, что чисто технически меня было бы проще заменить, чем её.

— Сейчас вы занимаетесь проектом уже не вдвоём, появилась команда. Расскажите, откуда приходят люди, как они появляются.

— Многие приходят именно через соцсети. Мы периодически устраиваем некие кастинги, созываем водителей, когда они нам требуются. А костяк команды собрался таким образом, что однажды мы просто опубликовали объявление, что хотим расшириться, нам нужны люди. При этом мы сначала не предлагали каких-то великих условий, наш бюджет на тот момент был не таким серьёзным, чтобы платить большие зарплаты. А сейчас могу сказать точно, что те, кто у нас работает, получают достойную зарплату, выше среднего на рынке. Конечно, когда ставишь перед собой амбициозные планы, то без хорошей команды сложно. Я не питаю каких-то иллюзий, что наши сотрудники, которые с нами сейчас, останутся до конца. Мы спокойно относимся к тому, что они могут уйти. На данном этапе мы хотим прописать для всех наших участников подходящие им алгоритмы поведения и общения с людьми, то есть сделать так, чтобы в случае ухода человека можно было его заменить другим без большой потери времени.

«Мы находили интересные решения: в самом начале пандемии начали шить маски. И продали какое-то безумное количество масок!»

— Прошлый год выдался для всех нас тяжёлым из-за пандемии коронавируса. Плюс в Башкирии были серьёзные экологические проблемы, протесты против разработки горы Куштау. Насколько это повлияло на вас? Как вы откликнулись на то, что происходит в обществе?

— С Куштау была такая история, которую мы долгое время пропускали мимо. Здесь есть такой нюанс: когда ты какой-то проект ведёшь, любое вмешательство государства рассматриваешь как вред, понимаешь, что ничего хорошего из этого не получится, потому что государство зачастую ведёт себя довольно топорно, и если ты чего-то у него попросишь, оно потом попросит у тебя взамен. И мы какое-то время старались оставаться вдали от политики, соблюдали нейтралитет. Но потом мы поняли, что зашквар происходит конкретный, и поехали в самый решающий день на Куштау, правда, разминулись с кортежем Хабирова (глава республики Башкирия – прим. ред.). Вся эта история знаковая для нас, но неоднозначная.

Это вроде бы победа обычных людей, гора остаётся, и это самый большой выигрыш. Но у нас ведь не бывает срединных решений, если победит государство, то оно будет топтать народ, как захочет. В этой ситуации победили граждане, но государство не смогло признать проигрыш, поэтому проигравшей назначили БСК («Башкирская содовая компания» — основной претендент на разработку недр горы Куштау – прим. ред.), владельцы которой теряют определённое количество акций своей компании. Радоваться, что кого-то «раскулачили», на мой взгляд, странно. Спорные вопросы надо было решать раньше и по-другому. Виновато ли государство в том, что проблема дошла до точки кипения? Я считаю, что да. Потому что государство отчасти – акционер БСК. Всем было ясно, куда ведёт ситуация, но решение откладывалось до тех пор, пока не грянул гром. Это абсолютно варварское решение – как можно у компании отобрать целый пакет акций. В развитых цивилизованных странах такого быть не должно. То, что люди, которые принимают решение, тянули с этим долго, наверное, говорит об их некомпетентности.

Про пандемию. Я не буду говорить банальные вещи, расскажу, как нас это затронуло. Как проект мы довольно гибкие. У нас нет серьёзных кредитов, которые в это время могли утащить нас вниз. Мы сумели со всеми договориться, арендодатели разрешили нам не платить за помещения, большое им за это спасибо. Последствия были предсказуемы: многие мелкие предприятия на рынке переработчиков вторсырья закрылись или были вынуждены ограничить приём. В нашей работе есть такой нюанс: мы принимаем на переработку много неликвидного сырья, которое сложно сбывать в тех объёмах, которые у нас есть. Объёмов для работы с большими заводами у нас пока нет. По части вторсырья мы вынуждены работать с посредниками, которых во время пандемии и жёстких ограничений либо не стало на рынке, либо они перестали принимать определённые позиции, либо сбросили цены… Но мы это понимали, и я не скажу, что пандемия для нас сыграла серьёзную негативную роль.

Наоборот, пандемия заставила нас находить интересные решения, например, во время дефицита масок начали шить их, устроив коллаборацию с другим предприятием. Мы быстро отреагировали на ситуацию и продали какое-то безумное количество масок! Когда я понял всю ситуацию, подумал, что решать нужно быстро, буквально в течение дня. Мы работали по ночам и на свой страх и риск развозили маски людям. Так мы решили сразу две проблемы: немного заработали в самый пик пандемии, а несколько тысяч людей смогли купить маски. Мне кажется, что пандемия – это такая история, которая на нашем веку, скорее всего, не повторится, но она дала нам колоссальный опыт.

«Наше общество гораздо лучше, чем власть, которая этим обществом управляет»

— Раздельный сбор мусора и переработка вторсырья – это сфера, напрямую связанная с тем, насколько у людей хорошая экономическая ситуация. Это не основная человеческая потребность, это не потребность в еде, отдыхе, воспитании детей, следовательно, позволить уделять этой сфере достаточное количество времени и денег могут далеко не все. В нашей стране экономика стагнирует десяток лет подряд и медленно объём экономики уменьшается, соответственно, всё больше людей начинает ощущать нехватку денежных средств. Для многих история со вторсырьём – что-то такое, что не является актуальным. Поэтому эти вопросы важно решать комплексно: поднимать экономику страны и как следствие – люди потянутся в экологическую сферу.

Буквально до нового года было принято несколько законов об иноагентах. По факту, эти законы связывают гражданское общество: любая стоящая общественная инициатива, которая привлекает достаточно большое количество людей, по сути своей пресекается. Получить статус иноагента по новым правилам очень легко, и этот статус могу дать в том числе и физическим лицам, что будет сильно тормозить, многие не захотят из-за этого с тобой работать, чтобы не попасть на штрафы. И так гражданской активности не очень много (об этом даёт знать и советское «наследие», когда можно было услышать: не высовывайся, и без тебя всё решат), а тут получается, что и на законодательном уровне губятся гражданские начинания. Даже в нашей сфере, в сфере переработки, много сложностей будет возникать. Но мы стараемся диверсифицировать нашу работу и какие-то доходы получать от разных видов деятельности. Они помогают держаться нам на плаву.

Сейчас одним из перспективных направлений мы видим онлайн-бизнес, как и многие, наверное. Мы будем точно поставлять одежду, косметику в другие регионы. Точно знаем, что нужно заниматься контентом, то есть, по сути, базовым образованием людей. Мы мечтаем сделать наш проект более весомым в рамках города.

— Как вы думаете, насколько долго в обществе будет происходить формирование экологического сознания?

— У нас есть два тренда – экономический, нисходящий, я про него уже сказал, и общественный, восходящий. Наше общество, на мой взгляд, гораздо лучше, чем власть, которая этим обществом управляет. При высоком качестве управления общество может делать грандиозные скачки в своём развитии. Это восходящий тренд. У людей на наших глазах возникает огромная потребность участвовать в общественной жизни, в том числе, заниматься раздельным сбором вторсырья. Люди в России очень образованные и ничем не хуже, чем в Германии, Англии, Франции, США, странах, где всё в порядке с экономикой. 

Если бы, допустим, наша власть однажды решила заниматься чем-то полезным (улыбается), то история с мусором начала бы очень быстро развиваться. Грубо говоря, через десяток лет мы бы жили в условной Швеции. Но в реальности, скорее всего, это будет долго. Всё, конечно, будет немного двигаться, но, на мой взгляд, это будет происходить не благодаря, а вопреки, наперекор всему.

Наша роль в этом простая – популяризация. Мы не только открываем рот, а ещё и что-то делаем. Тех, кто только говорит, много, а тех, кто при этом ещё и делает реальные вещи, мало. Наша задача – пытаться выжить и ждать того счастливого момента, когда ситуация поменяется кардинальным образом, возможно, даже сменится власть. И тогда, конечно, всё закрутится.

Когда мы только начинали наш проект, для нас было таким открытием, что вывоз вторсырья вообще кому-то нужен. Не только нам, нашим друзьям, а просто незнакомым людям. Этих людей много, и с каждым годом их становится больше. Мы ведём статистику. Примерно в середине прошлого года в Уфе было около 3 тысяч семей, которые хоть раз сдавали нам вторсырьё. Предположим, что в одной семье живёт три человека, получается, что 9 тысяч человек сдавали вторсырьё. Есть и такие, кто следит за нами, интересуется, но не присоединяется. По грубым подсчётам, тысяч 25-40 в Уфе хорошо знают про наш проект. По меркам города это 2,5-4 %. И это просто маленький проект, у которого нет серьёзного рекламного бюджета. Представьте, что было бы, если бы к такому проекту подключилось государство, если бы пропаганда велась на разных уровнях.

Хочу повторить: сами люди в России очень крутые, они эмпатичные, они интересуются общественной жизнью и очень хотят в ней участвовать. Это, на мой взгляд, самое-самое светлое, что в нашей стране есть. 

— А можете на примерах пояснить, как люди меняются, когда начинают участвовать в вашем проекте?

— Если посмотреть статистику, то выясняется, что 90% нашей аудитории – это девушки и женщины. Это интересная закономерность. При всём том, что у нас до сих пор достаточно патриархальная страна, но, по-моему, ей уже давно управляют женщины. И если ещё не управляют, то это просто вопрос времени. Женщины гораздо более активны в социальных ролях, на мой взгляд, женщины во многих вещах умнее мужчин, они не менее образованные, чем мужчины. Я не вижу ни одной причины, почему у нас через 10 лет вдруг ситуация не поменяется.

Основные потребители нашей услуги по вывозу вторсырья – это девушки и женщины от 25 до 35 лет. Я часто от таких девушек слышу, что они готовы заниматься раздельным сбором мусора, а мужья их не поддерживают, считают, что это бессмысленно. Я им советую: просто продолжайте, делайте на протяжении небольшого времени, но регулярно, и заметите, что мужчина начнёт меняться. Понятно, что многое зависит от человека. Есть мужчины, которые, возможно, не обладают большой гибкостью, и они будут просто спрашивать у жены, что выбрасывать, а что нет. Часть мужчин будет с большим интересом вливаться, и вскоре действовать на равных.

Нам достаточно легко рассказывать об этом, потому что мы тоже дома разделяем мусор. Мы понимаем, что сразу приходить к раздельному сбору мусора многим людям сложно. Поэтому мы предлагаем: найдите дома какую-нибудь полку, где лежат ненужные тетради с университетских времён, освободите антресоль с пыльными банками. Там можно собирать базовые фракции вторсырья типа стекла или бумаги. Можно начинать и с одной позиции, например, собирать только стекло или макулатуру. А если вы станете полностью сортировать отходы, то вскоре увидите, что даже мусор станете выбрасывать реже. Например, раньше выносили мусор раз в день, а теперь будете выносить раз в неделю. Увидите, какое колоссальное количество отходов семья производит за неделю, и что 85% от этого можно сдать в переработку. И тогда вы поймёте, что это здравая позитивная история!

Фотографии предоставлены Тимуром Ситдиковым и Гульназ Гафиевой