Поколение «Гражданской обороны» выбирает осознанное родительство. Интервью с Катей Иванниковой
— Почему ты решила взять интервью у меня? — спрашивает Катя Иванникова, мама и предприниматель. — Не то, чтобы я какой-то интересный или важный человек. Я просто живу и радуюсь жизни…
У Кати и её мужа Артёма семейный бизнес в интернете – афиша для родителей infanoj.ru — и главные вдохновители его, Таисия и Прохор. Мы встречаемся в обеденный перерыв в одном из летних кафе, город пылает, а у моей собеседницы в пакете — щит. Почти как настоящий. Потом выяснится, что это подарок дочке Тасе на день рождения.
Мы с Катей познакомились недавно, но сразу обратили друг на друга пристальное внимание — ведь работаем, по сути, на одном и том же медийном поле. Я брала у неё комментарий и выяснила, что свежих профессионально сделанных портретов у девушки нет. Я, кстати, её прекрасно понимаю, когда у тебя появляются дети, то везде — только их фото.
Я предлагаю Кате для интервью сфотографироваться у Марии Цуман, которая уже стала одним из наших постоянных авторов (вы можете увидеть портреты Влада Каталымова и Яны Клинк в исполнении Маши). В результате получается яркий и тонкий материал, над которым мы все втроём хорошо потрудились. Впрочем, выводы делать вам.
«Я могу заниматься рабочими вопросами в три часа ночи, в восемь утра, в выходные, в праздники, когда угодно. И это не напрягает»
— Самое главное для меня сейчас – проект infanoj.ru. Он в буквальном смысле занимает максимум времени и сил. Я могу заниматься рабочими вопросами в три часа ночи, в восемь утра, в выходные, в праздники, когда угодно. И это не напрягает. Как мне кажется, любой социальный проект идёт от какой-то личной истории. Стимулом для нашей идеи стало появление дочери. Пять лет назад, когда Таисии исполнился год, мы стали задумываться, как её развивать, куда c ней ходить. Мы пытались собирать эту информацию с разных сайтов по крупицам и поняли: подпишешься на десяток групп и всё равно половину пропустишь. Мы ждали, ждали, что кто-то сделает афишу для родителей, но никто этого не сделал. Тогда мы купили домен, но сами долго раскачивались…
Может, это так бы и осталось в мечтах, пока я однажды не обмолвилась подруге, а она посоветовала принять участие в конкурсе «Мама-предприниматель». Я сомневалась, но всё же решилась пойти, и оказалось не так страшно. Выполняя проект, мы всё подсчитали, спланировали, продумали, как нашу мечту воплотить. Конкурс «Мама-предприниматель» проходил в декабре 2017-ого, а уже в феврале 2018-ого мы запустили сайт infanoj.ru. Мы придумали и начали его делать вдвоём с мужем, он занимался архитектурой, программированием, а я – контентом. В 2018 году на «Форуме деловых женщин» мы презентовали сайт, первые 30 посетителей пришли к нам оттуда. Мы раздали 500 бумажек, на которых был написан адрес сайта, но пришли ли с них люди, сейчас не проверишь. Уже больше года мы живём, делая афишу для ульяновцев.
— Наверное, приходится просматривать очень много источников. Это всё вручную делается или есть специальная программа?
— Сначала абсолютно всё делалось вручную. Сейчас мы наладили контакты с большинством пиар-служб, они присылают нам пресс-релизы о мероприятиях. Но сами мы до сих пор ищем информацию: зачастую музеи высылают анонсы непосредственно перед событием, а мы хотели бы рассказать о нём заранее. Если человек понимает ценность того, что нужно всё делать оперативно, он нам быстро присылает информацию. Видимо, мы пока не всем это объяснили, пока приходится делать многое вручную – отбираем, сортируем… А ведь это почти 500 групп, связанных с организацией мероприятий.
«Я вообще сомневаюсь, что в маленьких детях нужно сразу что-то развивать, ими просто нужно с любовью заниматься»
— Что из интересных проектов нравится вам самим? Куда ходите с детьми?
— Первое, о чём я думаю, составляя план на выходные, – заповедник «Родина В.И. Ленина». Мы всей семьёй любим их музеи, их программы, экскурсии. Бывает, что мы таскаем детей на те мероприятия, которые для сына и дочки пока не очень интересны. У них есть и серия отличных мероприятий, рассчитанных на детей 3-6 лет. Помимо этого я лично очень люблю симфонические концерты на летних площадках. Мы ждём, когда сезон начнётся, потому что очень здорово, когда их проводят во Владимирском саду или на площадке около Ленинского мемориала. Любим Аксаковку, часто приходим туда, даже если нет никаких мероприятий, особенно в холодное время года: это и прогулка, и цель есть, можно поиграть и почитать… Очень классные вещи иногда организуют развивающие центры, например, какие-то концерты, которые для Ульяновска большая редкость. В одном из таких центров недавно проводили пижамную вечеринку для малышей – затенили комнату, приглушили свет, играло струнное трио. Там можно было посмотреть инструменты, потрогать это, а ведь это очень важно. Рассмотреть и потрогать барабан, например, на летних концертах не разрешают! Если задуматься, мы как «сапожники без сапог». Мы анонсируем все мероприятия, выбираем, но часто никуда не ходим. Отвозим детей к бабушке на дачу, а сами делаем анонсы для других.
— Можешь развеять миф, что развивающие коммерческие центры очень часто подходят к организации мероприятий со стороны сбора денег. При этом выходит что-то невразумительное за кругленькую сумму…
— У меня совсем нет подобного мнения. Таких центров много, я с владельцем каждого не знакома, может, мне просто такие не попадались. Обычно там, наоборот, проводятся очень серьёзные вещи: методические программы, мы водили детей в группы временного пребывания. Я вообще сомневаюсь, что в маленьких детях нужно сразу что-то развивать, ими просто нужно с любовью заниматься. У нас был такой центр с душевным уходом, где тихонечко играли, и я ни разу не сталкивалась с чем-то некачественным, хотя допускаю, что это может быть. Пару раз было такое, что мне приходили сообщения от руководителей развивающих центров, где занимаются подготовкой к школе, с огромным количеством ошибок. За это даже немного стыдно.
«Я ездила по разным городам, смотрела, где и как можно устроиться, но пришла к выводу: как человек живёт внутри себя, так он и будет жить везде»
— Расскажи немного о себе. Ты родилась в Ульяновске?
— Нет, я родилась в Красноярске, но почти всю жизнь живу здесь, в Ульяновске. Даже когда мы жили в других городах, меня привозили сюда на лето, к бабушке и дедушке. После их смерти я осталась в Ульяновске, живу в их квартире, там, где прошло моё детство. Недолго я ездила по разным городам, смотрела, где и как можно устроиться, но пришла к выводу: как человек живёт внутри себя, так он и будет жить везде.
— То есть сейчас тебе не важно, в каком городе жить?
— Абсолютно неважно. В детстве мы переезжали, но это были 1990-е, тогда многие искали счастья то в одном городе, то в другом. Почему-то мои родители поехали на Кольский полуостров, видимо, потому что там обещали большие деньги. Там мы пожили пару лет, стало тяжело, и вернулись в Ульяновск. Сложно было продать ту несчастную квартиру, жильё там до сих пор три копейки стоит. А Ульяновск был местом, куда всегда можно вернуться. Тяжёлые 1990-е переживали здесь все вместе. А когда мне исполнилось 16, я решила, что хватит, и сбежала в Москву!
— Поступать поехала?
— Ты знаешь, поступать — это условно. Вот сейчас я оглядываюсь на то время и понимаю: у меня тогда башни вообще не было. В 16 лет мне казалось, что я взрослая, тем более, за мной не очень следили — мама часто болела, а бабушка с дедушкой не вникали в жизнь подростка. Получилось, что я их немножко обманула: сказала, что еду поступать в Литературный институт, хотя сразу понимала, что надо было заранее пройти творческий конкурс, на который я даже документы не подала. Это был 1998 год. Я выиграла литературный конкурс «Новые имена» и получила там финансовую премию. Денег как раз хватило на билет до Москвы и первое время там. На волне того, что я такая звезда, получила премию и стала стипендиатом конкурса, все мне поверили. В Москве я прожила пять лет. А потом вернулась ухаживать за больными дедушкой и бабушкой. И, собственно, так и осталась. Я повторюсь, что уверена, как ты хочешь, так и будешь жить. Если кто-то хочет движухи, её можно найти и здесь. Пока в тот же заповедник «Родина В.И. Ленина» на все мероприятия детей переводишь, пара лет пройдёт (улыбается). На самом деле, очень много интересного и классного происходит в Ульяновске, важно об этом знать.
«Не знаю, можно ли мерить жизнь мужьями, но видимо, можно. Я совсем другим человеком становлюсь в отношениях»
— Получается, что уже достаточно давно живёшь в Ульяновске?
— Да, очень давно по ощущениям. Я вернулась в 2004 году — приехала в отпуск, взяла с собой этюдник, краски и минимум вещей. Ехала на пленэр. Первое, что я здесь сделала — пошла на пирушку к друзьям. Мы гудели до утра, я вернулась домой, а у меня дедушка лежит на полу, на кухне. Его разбил паралич. А до этого он два года ухаживал за бабушкой, которая тоже была лежачим и слепым человеком. И вот у меня в квартире оказалось два лежачих человека и такая сильно не в себе от ужаса мама. Такая катастрофическая ситуация длилась полтора-два года, когда я за своими стариками ухаживала, пока они друг за другом не ушли. Я растеряла все московские контакты и возвращаться туда не стала.
— Очень интересно про конкурс «Новые имена». Расскажи, пожалуйста, что писала — стихи, прозу?
— Я писала стихи. Но тот сборник, за который дали премию, сейчас мне кажется смешным. Много было ерунды, но были и по-настоящему хорошие стихи. Они появились позже и шли как-то потоком. А потом как отрубило – в 2010-х годах у меня ничего нового не появилось. Но там, знаешь, был долгий тяжёлый брак с очень непростым человеком. И писались стихи – как сублимация. А когда всё вроде бы наладилось, они перестали писаться. Я даже нечасто их вспоминаю. Я недавно была во Дворце творчества, общалась там с юными журналистами. Меня попросили почитать стихи – и я внезапно вспомнила, что была такая история. Не знаю, можно ли мерить жизнь мужьями (улыбается), но видимо, можно. Я совсем другим человеком становлюсь в отношениях. Это как новая жизнь и новая история. Первый муж говорил, что любит меня, но любил только себя, второй муж больше, чем меня, любил водку, а мой Артём — это мое сокровище и подарок бога, уж не знаю, за что он любит меня и детей, и это вывело меня на новый виток. И всё-всё поменялось в лучшую сторону.
— А с первым и вторым мужем было много негатива в отношениях?
— Тогда было всё другое. А сейчас у меня появились дети и проект. Я называю это «синдромом Ретта Батлера»: был гуляка и бабник с флёром некрасивой жизни, но когда родилась дочь, он сразу изменился. Это для того, чтобы про отца ребёнка люди могли сказать только хорошее. Мне тоже хочется, чтобы люди заметили: я делаю что-то хорошее. Просто хочется быть достойным родителем.
— Проект тоже как ребёнок у тебя?
— Да. На самом деле, мне кажется неправильным, когда человек живёт и всю жизнь занимается чем-то нелюбимым. Например, ради денег или карьеры каждый день превозмогает себя. Это нечестно по отношению самому к себе. Я до появления детей работала в крутейшей IT-компании Ульяновска – ITECH group. Я там и научилась тому, что мы сейчас делаем с проектом. Когда я туда пришла, я даже не знала, что такое админка. На собеседовании задавала какие-то нелепые вопросы, а тот человек, который принимал, понял, что я всему научусь со временем. Ещё меня смутило то, что там все были намного моложе меня. Когда я пришла, мне было около 30, а все сплошь были двадцатилетние ребята. Кстати, у меня до сих пор нет никакого диплома и, наверное, уже не будет. Я не доучилась. Меня кидало во всякие стороны: там один курс, в другом месте… И когда я подумала, что надо высшее образование получить, я пошла в УлГУ на заочку и стала учиться там библиотечному делу. Проучилась четыре курса и бросила. До сих пор у меня там документы лежат, а сейчас я не вижу в этом необходимости. Тем более, сейчас такой мир, когда главное – компетенции, а не запись о том, что ты прослушал некий курс. В ITECH group у меня просто не спросили про диплом, всё было решено при собеседовании.
— А у меня обратная ситуация: есть несколько красных дипломов и учёная степень кандидата наук. Мне это, по большому счёту, ни разу не пригодилось.
— У меня есть близкая подруга, с которой нас мотало по жизни, и она «топит» за высшее образование. Она говорит, что образование – важнейшая часть жизни, когда человек учится обрабатывать информацию системно, не отступать перед трудностями… Я с этим тоже согласна, но у меня просто не сложилось. Это важно, когда человек строит научную карьеру, а когда у него два диплома, а он пишет с орфографическими ошибками…
«Я подумала: какое позорище, я сижу в жюри конкурса «Охота за ошибками», а у меня на главной странице сайта — опечатка»
— Раз зашла речь об ошибках, расскажи, как ты относишься к проекту Михаила Камалеева «Охота за ошибками». (Сайт infanoj.ru в 2019 году был соорганизатором конкурса – прим. ред.).
— Сначала я не знала, в каком формате это происходит, не следила за проектом раньше, и мне почему-то казалось, что будет что-то типа массового позорища, когда одни люди нашли ошибки других и тычут в них. Например, приходят к предпринимателям, показывают безграмотные вывески и просят поменять. Я не люблю, когда один начинает гнобить другого… На деле оказалось гораздо дружелюбнее, и даже слово «безграмотный» прозвучало всего несколько раз. Посыл был другой, и мне это очень понравилось. Ещё показалось интересным, что дети очень круто подошли к своему участию, выполнили работы и презентовали их достойно. Я сама мало сталкиваюсь с подростками. Думаешь: есть маленькие, как мои, а есть взрослые, которые школу заканчивают. Про них понятно. А такие «промежуточные» дети, которые принимали участие в конкурсе, показались мне очень интересными. Я резко переменила мнение, в следующем году обязательно хочу в проекте участвовать. Важно обращать внимание на то, что происходит с языком.
Ещё про своё участие хочу добавить: когда на самом финале участники показывали скриншоты из СМИ, я с ужасом ждала, вдруг будут и наши ошибки. Так получилось, что у нас на главной странице стоял анонс «Охоты за ошибками», а рядом — рекламный блок одной из детских школ. Презентовался какой-то курс скорочтения, причём в самом баннере была допущена опечатка — что-то с -тся/ -ться. И эта ошибка провисела на главной странице недели две, пока на неё не указала наша подписчица. Я подумала: какое позорище, я сижу в жюри конкурса, а тут такие ошибки. Да, я тогда порадовалась, что наш портал не такой популярный, чтобы соперничать с другими ульяновскими медиа в плане ошибок (улыбается).
«Выстроив отношения с одним ребёнком, думаешь: я правильная мама. Но об другого уверенность разбивается…»
— Расскажи, пожалуйста, про своих главных вдохновителей — сколько им лет, как зовут, чем увлекаются…
— У меня девочка Таисия и мальчик Прохор. Таисии скоро шесть, Прохору три с половиной. Это целый мир для меня! Я их родила после тридцати, а до этого я как-то детей сторонилась, относилась к ним скептически. В ITECH group я часто ездила в командировки в Москву — уезжала в пятницу и возвращалась в воскресенье. И бывало так: заходишь в своё купе, а там мама сажает малыша на горшок. Сразу дверь закрываешь и уходишь в вагон-ресторан: боже, зачем это нужно? А сейчас всё иначе. Надо сказать, я довольно эгоистичная мама и не зацикливаюсь на детях. Мне кажется, что если самой скучно, то из себя ничего не выжмешь. Я стараюсь делать с детьми то, что меня увлекает.
— А почему такие имена для детей выбрали?
— Когда я училась в школе, у нас было пять Кать, пять Лен и пять Оль, а сейчас, на самом деле, Машеньку и не найдёшь. Я за всю жизнь не встретила ни одной Таисии, а после рождения дочери я познакомилась уже с несколькими маленькими Тасями, которым до 10 лет. Как только я забеременела, я сразу была уверена, что родится девочка. Хотела выбрать христианское имя — по святцам. Не то, что я очень религиозная, конечно. Я перебрала все имена: не Настя, не Даша и не Софья. У нас их половина двора. Я сразу зацепилась за имя Таисия, притом у нас так прабабушку звали, которую все тепло вспоминают. Я мягко мужа подводила к этому имени, и он легко согласился. А с Прохором по-другому вышло. У нас дедушка, отец мужа, уверен, что в любом мужском имени должна быть раскатистая ррр. И мы сыну дали две р — Прохор! У детей фамилия мужа — они Хлебниковы. Мне кажется, это очень красиво. Когда дочку крестили, мне подружки сказали: имя как у актрисы — выступает Таисия Хлебникова! Теперь я им отправляю всякие видео со стишками и предваряю такими словами: «Выступает Таисия Хлебникова».
Дети очень разные. Выстроив отношения с одним, думаешь: я правильная мама, у меня ребёнок никогда не лежал посреди магазина и не бил ногами, он никогда не рисовал на обоях, значит, мои педагогические таланты высоки… Таисия — очень правильная, такая правильная, что меня иногда гнев берёт. Ну дай кому-нибудь в глаз, взъярись! Она очень нежная, тонкая, и живёт, никому не причиняя вреда. Но с появлением другого ребёнка понимаешь, что в педагогическом плане ещё расти и расти. Мальчик очень быстро изрисовал все поверхности в доме, изрезал одежду… Когда я оставляю его в белой комнате, я очень боюсь, что он быстренько все стены изрисует. Он очень подвижный ребёнок, который, улыбаясь и на тебя глядя, что-нибудь с наслаждением пакостит. Получается, что прокатило с одним, не прокатывает с другим вообще. Говорят, так же бывает с третьим, четвёртым…
— А есть планы на третьего-четвёртого?
— Ты знаешь, если бы их не надо было носить и рожать, то я бы ещё подумала. Иногда крутится мысль про усыновление. Она же обязательно будет крутиться, если ты видишь, как маленьких оставляют в детских домах. Я просто не решаюсь не только из-за финансовой нестабильности, но и потому, что это больше, глубже, страшнее. Я не знаю, как другие на это решаются, наверное, только детьми занимаются. А я, видимо, эгоистичная. Мне кажется, если человек настроен принять в семью ребёнка, он может усыновить и больного. Он воспринимает его как родного. Я не знаю, что бы я делала, если бы с моими детьми что-то случилось. Но понимаю, как некоторые живут против течения, проламывая стены, как они бьются во все инстанции… Эта история не про меня — я просто попадаю в поток и нахожусь в нём. Есть такое мнение, что каждому даётся по силам. И если бы случилось что-то тяжёлое, я бы просто другим человеком была.
«Ульяновск — не уникальный город, но я не вижу в нём никаких проблем»
— Работа с афишей открыла мне глаза на многие повседневные вещи. Я сейчас вижу, что многое в России делается для чего угодно, но не для людей — для галочки, для отчёта, для репортажа… Это касается абсолютно всех сфер, и это поразительно. Ведь цель многих мероприятий заключается в том, чтобы пришли люди, получили впечатления, об этом рассказали и пришли снова. Но этого не происходит. Во многом из-за того, что сами организаторы не рассказывают о событиях своевременно, должным образом, а потом удивляются, что никто не пришёл. Тому пример — все выступления на площадях, когда десяток детей танцует на морозе и десяток родителей смотрит. За это стыдно. Мне кажется, в таких случаях лучше вообще не делать.
— Но ведь и люди у нас тоже инертные. У вас же есть какая-то обратная связь — сколько человек действительно ходит на мероприятия?
— Я знаешь что хочу сказать? Вообще, это устоявшееся мнение, что Ульяновск — депрессивный город, что здесь какие-то не такие люди, они не улыбаются на улицах, никуда не ходят и ничем не интересуются, и что это какая-то локальная проблема Ульяновска. Вот хоть убей, я не вижу никакой проблемы в Ульяновске и ульяновцах. Я в разных городах побывала и могу сказать, что люди примерно одинаковые везде. То есть существуют группы людей: есть костяк, который обязательно сходит на каждую выставку или на концерт, и есть те, кто сидит дома и ничем не интересуется. Мне кажется, Ульяновск в этом плане не уникален. Обратную связь мы, конечно, отслеживаем по рекламным публикациям. На самом деле, всё зависит от того, какое мероприятие, но интерес у людей есть. Некоторые прочитывают по 30-50 анонсов за день! Люди выбирают, куда пойти. На ту же ночь музеев, например, была обширная программа, но многие музеи анонсировали свои выставки день в день. На что они рассчитывали? Или им всё равно, кто придёт, или они были уверены, что хоть кто-то да зайдёт, раз люди будут ходить из музея в музей. А ведь анонсировать надо хотя бы за неделю! При этом лучше всего подробно рассказать, что ожидает зрителей. Надо чутче быть к горожанам.
«Мы были поколением «Гражданской обороны» и Янки Дягилевой»
— Я люблю всем задавать вопрос про поколения. Мы с тобой ровесники. Как ты думаешь, есть ли у нашего поколения какие-то приметы, что нас всех объединяет?
— Я бы назвала наше поколение потерянным. Среди тех, с кем я общалась в конце 1990-х, немало людей уже в могиле — по причине алкоголя или наркотиков. Мы действительно росли в то время, когда нам вешали ключ на шею и отпускали в мир. В случае с нашими родителями ситуация была поспокойнее, а у нас уже появилось тотальное безобразие. Мы выросли непростыми людьми — и это сказывается на всём. На том, как люди нашего поколения могут быть в отношениях, в бизнесе, в быту. Люди, которые намного младше, ощутимо другие. В их обществе наши правила не срабатывают. У меня муж на семь лет младше, и эта разница сильно ощущается, вплоть до того, что он информацию воспринимает не так, как я. Я всё читаю, крайне редко я смотрю какие-нибудь обзоры на Youtube. Я не слушаю музыку потоком во время работы. И это не его особенность — это характерно для всего поколения. Лично мне гораздо проще с теми, кто младше. Хотя наше поколение обладает более широком кругозором. Например, мой муж не читал тех книг, которые я читала, не смотрел фильмов, которые каким-то образом меня сформировали. Он, конечно, знаком с той музыкой, которую я слушала, но по-другому. В этом плане у нас нет никаких пересечений.
— Если уточнять про фильмы, книги, музыку, что из этого на тебя особенно влияет?
— В 1990-е многие слушали попсовый мейнстрим, а я ходила в фенечках до локтей, слушала русский рок, в Политехе, под Тарелкой, орали песни Егора Летова… Мы были поколением «Гражданской обороны» и Янки Дягилевой. Мы делили людей на своих и чужих по любимой музыке. Мне кажется, сейчас уже этого нет: посмотришь у кого-нибудь плейлист в соцсетях, чего там только нет. Слава богу, в наше время соцсетей не было, но если бы они существовали, было бы стрёмно ставить в свой плейлист какую-то «нетакую» мелодию. А сейчас я вообще мало музыки слушаю, кроме детских песен (улыбается). Но из находок последних лет — мне никогда не надоедает слушать «Самое Большое Простое Число». Ещё мне понравилась Монеточка — прекрасная девушка, умненькая. У нас с детьми есть вечерний ритуал: мы читаем на ночь при включенных палаточных фонарях, книжку закрываем, потом обнимашки, и я пою им необычные колыбельные. Сын больше любит «Белый голубочек» Ольги Арефьевой, а у дочки любимые — «Колыбельная фландрийской ведьмы» Екатерины Болдыревой и ещё «Ивовый лук», длинная песня, под которую хорошо засыпать.
Один из самых любимых фильмов у меня — Arizona Dream. Я, наверное, раз двадцать его посмотрела. А ещё вместе с мужем, который фанат Marvel, мы пересмотрели всю сагу о супергероях. Это так круто. Мне ужасно не нравятся истории про войну. Ко Дню победы всегда поднимают эту тему, и мне, как всякому нормальному человеку, наверное, кажется неправильным показывать, как люди убивают друг друга. Но мне импонируют истории, когда люди бьются с абсолютным злом. История комиксов Marvel как раз на этом и построена — чистое зло грозит планете, а кто-то с ним сражается. Я дочке на день рождения в этом году купила щит и оружие, потому что она увлеклась викингами. Почему мне эта игра с оружием нравится? Я сейчас шла с этим щитом и вспоминала одну из любимых книг — «Властелин колец». Я не знаю, есть у тебя такая привычка — открывать любимую книгу в любом месте и перечитывать до конца? У меня такая привычка есть. А эпизод, который мне нравится, когда лорд Назгул встречает Эовин и говорит ей: «Не становись между Назгул и его добычей… Ни один смертный муж меня не победит». В этот момент она скидывает с себя шлем и говорит: «Но я не муж! Ты видишь женщину. Я Эовин, дочь Эомунда»… Эти строчки я не могу до сих пор читать без какого-то сильного переживания. Мне нравится эта история, когда белокурая воительница умеет всё и направляет оружие против зла. Поэтому когда Тася захотела, я решила ей купить оружие и уже представила, как она сама будет кудрявой воительницей, бегать со щитом и топором…
Фото Марии Цуман
