«Петрушествие»: главные московские адреса Людмилы Петрушевской
Не все знают, что я более 10 лет занималась изучением творчества Людмилы Петрушевской, написала об этом диплом, диссертацию и множество научных статей. Несмотря на сложное отношение к рассказам и сказкам писательницы (всему тому, что литературоведы называют «малой прозой»), Петрушевская всегда остаётся в моём сердце. Хоть, в общем-то, мне её взгляд на мир и сам этот мир не близок.
В 2018-ом, в год 80-летнего юбилея писателя, маршрут «Петрушествие» я пропустила. Однако и сейчас не поздно прогуляться по улицам и посмотреть на дома, связанные с именем Людмилы Петрушевской, что я и сделала. Маршрут был разработан Мосгортуром в дополнение к выставке, которая прошла в Московском музее современного искусства.
Дом Фирганга (ул. Малая Дмитровка, д. 29, с. 1)
Москва – главный город Людмилы Петрушевской. «Люблю-ни-магу, как пишут в интернете», – высказала она свои эмоции о родном городе. Она всю свою жизнь, за исключением эвакуации в 1940-х, живёт на центральных улицах. Родилась в гостинице «Метрополь» (тогда – Второй дом Советов). Выросла в доме Фирганга на Малой Дмитровке (тогда – улица Чехова). В последнее время, по слухам, живёт где-то около Белорусского вокзала или Краснопресненского парка.
Маршрут начинается с неприметного дома по Малой Дмитровке, недалеко от Садового кольца. Здесь в одной из квартир с 1920-х годов, после уплотнения, жил дед Людмилы Стефановны, лингвист Николай Яковлев. Он был профессором Московского института востоковедения и Военного института иностранных языков, работал в Институте языка и мышления. В этом доме он занимал одну комнату, куда после эвакуации в Куйбышев приехала маленькая Люся. Вместе с мамой они потеснили деда и вынуждены были спать под столом. В комнате стояли кровать с никелированными шарами на спинках, кресло, шкаф для рукописей и большой обеденный стол. Но большую часть пространства занимала роскошная библиотека в 5 тысяч томов. Книжные шкафы громоздились друг на друга по всей четырёхметровой высоте. Здесь Петрушевская прожила до 18 лет.
Много лет спустя, в конце 1990-х, всю шестикомнатную квартиру, которая раньше была коммунальной, купила поэтесса Вероника Долина. «По какой-то надобности я позвонила Людмиле Стефановне Петрушевской. Мы с ней поговорили, я сказала, что переехала. Квартира в самом центре, в доме, который стоит за спиной чеховского особнячка. Петрушевская называет номер дома. Я подтверждаю. Она называет квартиру. Я удивляюсь ещё сильнее. «Ты не шутишь?» – спрашивает она. И тогда выясняется потрясающий факт: когда-то это была квартира её деда и здесь Людмила Стефановна провела свое детство и отрочество. Оказалось, что и стол на резных ногах остался, и шкаф с притуманенным зеркалом цел. Мистика», – рассказывала Долина в одном из интервью.
Стоит сказать и о «чеховском особнячке». Сейчас во флигеле дома Фирганга находится галерея Василия Нестеренко, а совсем недавно было выставочное пространство «Домик Чехова». Писатель прожил в двухэтажном флигеле всего два года – с 1890 по 1892-ой, и признавался, что скучал: «скука уже заглядывает ко мне в окно и грозит пальцем». Именно здесь Чехов писал рассказы «Попрыгунья», «Дуэль», «Палата № 6» и книгу путевых заметок «Остров Сахалин». Вместе с Антоном Павловичем в доме жил привезённый с острова Цейлон мангуст по кличке Сволочь.
Театр Ленком (ул. Малая Дмитровка, д. 6)
В литературу Петрушевская пришла довольно поздно – её первая книга была напечатана, когда писательнице было 50. Но до этого она заявила о себе как драматург. И заявила в своей манере – довольно резко. Что говорить, её первым режиссёром стал эпатажный Роман Виктюк, который не побоялся поставить пьесу «Уроки музыки» в 1978 году в студенческом театре МГУ. Позже спектакль был снят с репертуара и запрещен.
Самой известной пьесой Петрушевской стала её интерпретация чеховских «Трёх сестёр» – «Три девушки в голубом». Она впервые была поставлена именно на сцене Ленкома – тогда театра имени Ленинского комсомола. Пьеса создавалась специально под Инну Чурикову, долгое время сидевшую без ярких ролей, фактически это был заказ. Ещё Петрушевская хотела занять в спектакле Татьяну Ивановну Пельтцер, которой было почти 80. Для Чуриковой автор написала роль Ирины, для Пельтцер – Фёдоровны. Но самой Петрушевской пьеса не нравилась, она пыталась её переделать, и практически скрывалась от «заказчика» Марка Захарова, но тот получил рукопись от мужа писательницы, Бориса Павлова. Но несмотря на такой интерес, спектакль удалось поставить только через четыре года – был запрет.
В итоге же получился спектакль сплошных актёрских удач, как сказал о нём сам Захаров. «Я очень радуюсь, что «Три девушки в голубом» есть в моем послужном списке», – добавил он тогда. Почему это произошло? Мне кажется, не только благодаря прекрасному актёрскому ансамблю и твёрдой режиссёрской руке. Во главе угла стоял роскошный лексический материал и чётко прописанные характеры – не придуманные, а подсказанные самой жизнью.
Вдохновившись опытом постановки, Петрушевская написала ещё одну пьесу – «Московский хор» – и надеялась на то, что её поставит тот же Марк Захаров. Но читки всё переносили и отменяли до тех пор, пока сама Людмила Стефановна не забрала пьесу из театра и не передала Олегу Ефремову, который поставил её позже во МХАТе.
Школа №1278 (ул. Петровка, д. 23/10, с. 21)
Школу, в которой училась Людмила Петрушевская, отыскать нелегко. Она находится в самой глубине дворов, окружённая первой линией зданий и многочисленными московскими заборами. В то время, когда писательница здесь училась (конец 1940-х – 1950-е), школа носила №635 и была сугубо женской. В 1954 году её объединили вместе с находящейся рядом мужской – и смешанная школа получила №170. Сама Петрушевская так описала свой переход из одной школы в другую: «Женские и мужские школы слили, и нас, команду девочек, выгнали из родных стен шестьсот тридцать пятой, сослали через забор, на сто метров в глубь двора, ближе к Пушкинской улице, в мерзость мужской сто семидесятой школы, в вечный аромат прокуренного собачьего вивария. Да, там тоже был порядок, но скорей казарменный, а поколения малолетних бандитов Пушкинской и Петровки, Столешникова и Дегтярного постарались, пометили стены своими запахами, как коты».
Здесь же писательница начала излагать свои мысли на бумаге. В последних классах она вошла в число любимчиков у строгого учителя словесности Александра Александровича Пластинина, который раньше преподавал только у мальчиков. Он впервые оценил её стиль, оставляя замечания на полях тетрадей в духе: «Оригинально, но спорно». Школьные тетради остались в её жизни навсегда: «В дальнейшем я всегда писала кратко, в клетчатой тетрадке. Убористым почерком, на каждой строке. Всю жизнь в клетчатых тетрадях, всё – рассказы, пьесы, сказки. Сжато».
В то время никаких специальных уклонов у образовательного учреждения не было. Зато сейчас здесь углублённо изучают иностранные языки и математику. На стене висят портреты известных выпускников, среди которых – Марк Розовский и Андрей Миронов, Василий Ливанов и Эльза Леждей, Геннадий Гладков и Евгений Светланов. Петрушевской среди них нет.
МХТ имени Чехова (Камергерский переулок, д. 3)
Из всех театров, где ставили пьесы Петрушевской, она больше всего выделяла МХАТ имени Чехова. Есть предположение, что и драматургом она стала благодаря звонку из этого театра. До того, как создать «Уроки музыки», «Чинзано» и «День рождения Смирновой», Людмила Стефановна писала в основном рассказы, которые не печатал ни один журнал. Во многих редакциях она завела знакомства, например, друзья появились у неё в самом известном тогда литературном толстом журнале «Новый мир». Но его редактор Александр Трифонович Твардовский не допускал произведения Петрушевской к печати. И буквально на первом из написанных ею рассказов сохранился комментарий Твардовского: «От публикации воздержаться, но связи с автором не терять».
В «запасниках» «Нового мира» оказалось много ненапечатанных рассказов Петрушевской, которые вскоре попали в руки к режиссеру МХАТа Михаилу Горюнову. В 1972 году он позвонил Людмиле Стефановне и предложил ей написать пьесу для Олега Ефремова. Петрушевская написала «Уроки музыки», но и эту пьесу не поставили на сцене Художественного театра. Первым её «довёл» до зрителя Роман Виктюк. А во МХАТе в разные годы шли три спектакля по произведениям писателя – «Московский хор», «Тёмная комната» и «Брачная ночь, или 37 мая».
Кстати, из-за сложного характера Людмила Стефановна успела поссориться практически со всеми режиссёрами, которые брались за её пьесы. В её скандальном списке побывали Арцибашев, Гинкас, Фокин, Захаров, Любимов, Эфрос. Единственный, кого до конца его жизни ценила и уважала писательница, – это Олег Ефремов. Он был для неё «небожителем» ещё со школьных времён, а позже отстаивал «Уроки музыки», когда с постановкой пьесы возникли проблемы у Виктюка.
Отель «Метрополь» (Театральный проезд, д. 2)
Здесь Петрушевская родилась. То есть не здесь буквально, а сюда её принесли из роддома в 1938 году. Себя она называла «маленькой девочкой из «Метрополя». В то время вместо отеля здесь находился Второй дом Советов, а в номерах размещались кабинеты и квартиры наиболее заслуженных на тот момент деятелей. В их числе был и прадед Петрушевской Илья Сергеевич Вегер, старый большевик, состоящий в РСДРП с 1898 года.
В помещениях бывшего «Метрополя» работали Георгий Чичерин, Николай Бухарин, Яков Свердлов. Здесь же жила испанская коммунистка Долорес Ибаррури, в честь которой назвали Петрушевскую. «Долорес – так меня никто никогда не звал. Люся я была почти от рождения (иногда, у бабушки, звалась Лола). Имя Д. существовало только в метрике, а часто ли ребенок её видит? Когда я поняла в 16 лет, что мне угрожает – вместо школьной Люси Яковлевой стать Долорес Стефановной Петрушевской – я стала умолять маму убрать этот ужас. Поменяли. Но имя Долорес стало у меня чем-то вроде тотема. Тайного знака».
Из «Метрополя» маленькую Петрушевскую увезли в эвакуацию, а потом она вернулась сюда в 1947 году. За годы, проведённые в Куйбышеве, Людмила практически «одичала», не пользовалась расчёской и носовым платком, не ходила в школу, не спала на простынях.
После возвращения девятилетняя девочка устроила в «Метрополе» представление: вытащила в коридор деревянного игрушечного коня, надела будёновку, сняла с ковра саблю и в таком виде начала скакать с криками «Ура, товарищи!». После такого хулиганку сразу же выселили, и вскоре она уже поселилась в доме Фирганга на улице Чехова. Сейчас о жизни Петрушевской в этом месте напоминают три картины, которые она много лет спустя написала и подарила отелю.
Факультет журналистики МГУ (ул. Моховая, д. 9, с.1)
Петрушевская окончила тот самый журфак МГУ на Моховой. Учебный комплекс сильно пострадал от авиаударов в начале Великой отечественной войны, но к 1943 году его полностью восстановили. А после строительства высотки на Воробьёвых горах (тогда – на Ленинских горах) большинство факультетов с Моховой перевели туда, здесь оставили только журфак. В разные годы на нём учились Владислав Листьев, Анна Политковская, Яна Чурикова, Ия Саввина, Дмитрий Быков, Владимир Орлов.
Петрушевской учёба не нравилась – было тоскливо. Студентов заставляли зубрить совершенно ненужные предметы, учить наизусть ленинские труды, а самые полезные знания Людмила Стефановна получила на стенографии и машинописи. «Как человек, закончивший журфак МГУ, где было только два полезных предмета – «Стенография» проф. Гильдебрандта и предмет «Машинопись» – пригодился подарок мамы, машинка «Колибри», – итак, с помощью этих двух предметов я подслушивала, выспрашивала, стенографировала, записывала в тетрадях и фиксировала на машинке свои рассказы».
Большую часть отведённого для учёбы времени она посвящала театральной студии, и даже диплом защитила с большим трудом. «Получила кое-как диплом на журфаке, с двумя скандалами, первый был на защите моего диплома по юмористическим рассказам, все заспорили, смешной ли у меня один текст. Поспорили и поставили 4. И на сдаче госэкзамена по зарубежной коммунистической печати, когда я от беды громко заявила, что не знаю билета, и это мне никогда не пригодится, я уезжаю на целину изучать жизнь, вот так и надо журналисту! И гордо ушла, спряталась в каком-то углу в коридоре. Подозревая, что диплом мне не дадут, а без диплома на работу не устроишься, а есть уже нечего… А испуганная комиссия, по-моему, была на моей стороне, потому что кто там разберёт, в иностранной коммунистической печати, что пишут в газетах японцы или индусы-коммунисты, и какие у них взгляды, может, они вообще троцкисты… И мне трусливо поставили тройку!».
Кстати, текст дипломной работы Петрушевская написала за последнюю ночь, он состоял из 12 страниц теории и нескольких написанных ею заметок для журнала «Крокодил».
Памятник Н. В. Гоголю (Гоголевский бульвар)
Николая Васильевича Гоголя писательница называет своим святым. Именно из его «Вечеров на хуторе близ Диканьки», «Мёртвых душ» и особенно «Портрета» во многом вышли произведения Петрушевской. Классик спасал её в самое сложное время – в эвакуации, когда её бабушка была прикована к постели и уже не вставала, она читала девочке прозу Гоголя. А потом маленькая Люся ходила по дворам, пересказывала «Портрет» и получала от неравнодушных людей то копейки, то хлеб, а однажды даже тёплую зелёную кофту.
Кроме гоголевских историй репертуар Петрушевской состоял из шлягеров того времени – «На полянке возле школы» и «По берлинской мостовой», песен, подслушанных с пластинки соседа-майора: бетховеновской «Застольной», «Красотки, красотки, красотки кабаре». Лишь один послевоенный хит – танго «Утомлённое солнце» – она не исполняла никогда. Умение рассказывать истории не раз выручало Петрушевскую – и в школе, и в пионерском лагере она всегда рассказывала, чтобы не стать изгоем. А песни она стала исполнять много позднее – ближе к своему 70-летию. Поёт она и сейчас.
Несколько слов о самом памятнике скульптора Николая Томского. С 1909 года в течение 42 лет на бульваре стоял другой Гоголь – писатель был изображён в минуты духовного кризиса, грустно уткнувшимся в воротник шинели, отвернувшимся от прохожих. Таким его увидел Николай Андреев. Сейчас этот памятник можно увидеть во дворе дома на Никитском бульваре, где сам писатель прожил последние четыре года.
Новый Гоголь москвичам не понравился, «в коротенькой пелеринке, на скучном официальном пьедестале, не то водевильный артист, не то столоначальник, лишенный всякой индивидуальности и поэзии», писал о нём Валентин Катаев. Но несмотря на многочисленные просьбы вернуть на место «правильного» Гоголя, оба памятника пока остаются на разных бульварах.
Храм Преображения Господня на Песках (Спасопесковский переулок, д. 4А)
Символичный финал экскурсии – один из самых узнаваемых столичных храмов. Его можно увидеть на картине Василия Поленова «Московский дворик», которая в настоящее время находится в коллекции Третьяковской галереи.
В советские годы здесь располагался один из филиалов «Союзмультфильма», основное же здание тоже находилось в церкви – храме Николая Чудотворца на Долгоруковской улице. В Спасопесковском переулке были созданы всем известные мультфильмы «Чебурашка», «38 попугаев», «Варежка», «Кто сказал мяу?» и многие другие. В бывшей церкви работал и близкий друг Людмилы Петрушевской режиссёр Юрий Норштейн. Считается, что мастер взял профиль Людмилы Стефановны для создания знаменитого ёжика в тумане, хотя сам Норштейн это отрицает.
Вместе с Петрушевской они работали над сценарием «Сказки сказок». «По воспоминаниям Юрия Норштейна, работа над лентой началась в тот момент, когда он, придя к Петрушевской, начал рассказывать ей о картинах-ассоциациях, картинах-воспоминаниях, которые уже созревали в его сознании, но ещё не сложились «в единую художественную систему». Петрушевская, незадолго до встречи с режиссёром родившая ребёнка, восприняла замысел Норштейна сквозь призму своего личного опыта. Душевное состояние соавторов было при написании сценария важнее, чем структурированные идеи, считает режиссёр. «Фильм произрастал как бы из нас самих». Петрушевской казалось, что картина должна называться «Придёт серенький волчок», однако худсовет, принимавший сценарий, обнаружил в цитате из колыбельной «какое-то зловещее предсказание». Тогда Норштейн положил в название строчку из стихотворения поэта Назыма Хикмета «Сказка сказок». Впоследствии создатель ленты уточнял, что интонационно ему слышалось другое словосочетание – «Песнь песней», – пишет Википедия. Мультфильм был удостоен разных наград, в том числе Государственной премии СССР.
«Норштейну, художнице Ярбусовой и оператору Жуковскому дали главную премию советского государства! За их мультфильмы! Это было чудо. Я захохотала. Мы долго смеялись по телефону, а надо было бы плакать от счастья», – вспоминала Петрушевская.
Жизнь Людмилы Стефановны, конечно, не складывается только из этих событий. Она долгая, яркая, многогранная. Сама писательница и сейчас остаётся удивительно молодой по духу и продолжает писать, петь, бить чечётку и вдохновлять всех своим примером.
Фото на превью: https://petrushevskaya.livejournal.com/
