«Главное — эмоции!» Группа «НАКИПАЮ» об авторском эго и своей популярности в соцсетях
1 апреля у ульяновской группы «НАКИПАЮ» вышел первый в их истории клип «Дети интернета». Клип быстро разлетелся по музыкальным пабликам и на данный момент набрал более 40 тысяч просмотров. Нам много раз представляли «НАКИПАЮ» как «самую популярную ульяновскую группу ВКонтакте». Думаем, что выход клипа с таким названием – вполне достойный повод поговорить с ребятами в том числе и об их активности в социальных сетях, онлайн-жизни в условиях вынужденной самоизоляции и многом другом.
Это наше первое «карантинное» интервью, взятое по видеосвязи. В беседе принимали участие вокалист группы Юрий Констант и гитарист Павел Кишкинев.
Дарья Рыкова: — Давайте начнём с разговора про клип. Я, как и многие, смотрела трансляцию «Ночной мэрии» с Юрой, где была премьера клипа. Расскажите, как шла работа, насколько долго, о рождении идеи.
Юра: — Идей у нас было несколько. Мы с Пашей думаем в одном направлении, но немного параллельно, хотя нельзя сказать, что мы ссоримся. Было очень много идей, которые мы всё-таки не могли довести до ума. Начало вроде бы одно и то же, а потом мы расходимся. Но всё же нашли. Работа над треком началась давно. Какие-то зачатки его были записаны ещё в июле, а по поводу клипа начали думать в декабре-январе.
Паша: — Нас самих так зацепил и взбудоражил этот трек, что мы решили: по-любому на него нужен клип.
Юра: — Ещё во время выхода первого EP мы думали, что нужно его презентовать клипами, но были слишком неопытными, рановато нам было. А тут мы созрели, ждали, когда пройдёт White Music Fest в педуниверситете, потому что кадры выступления были взяты оттуда. Доснимали, быстро монтировали, ждали удобного момента, чтобы его выпустить.
Михаил Камалеев: — Кто снимал, кто режиссёр, кто монтировал?
Паша: — У нас было два больших помощника: Настя Кирьякова как оператор и Наташа Ломовцева. Наташа нам очень помогла с локациями, с реквизитом, с перемещениями, за что ей огромное спасибо!
Михаил Камалеев: — Где взяли этот пиджак специфический?
Юра: — Я сначала был в панике: где найти одежду того времени (имеются в виду 1990-е годы — прим. ред)? В привычных местах она не встречается. Оказывается, можно зайти на любой рынок. В нашем случае, это был торговый центр «Спартак» на Железной Дивизии, там прямо на первом этаже всё это есть.
Паша: — Да, в 2020-м туда заходишь, а там 90-е до сих пор. В центре города!
Дарья Рыкова: — Соответственно, и на улицах города удалось найти те самые 90-е…
Юра: — Да. Вообще, это была центральная идея клипа, потому что нам как начинающей группе было довольно сложно договориться с какими-то локациями, клубами, а тут просто смотришь – везде что-то подобное. Мне очень понравился один комментарий в инстаграме: «Мой друг снял клип в стиле 90-х на улицах Ульяновска, наложил фильтр, но ничего не поменялось».
МК: — Юра, ты поучаствовал в акции, посвящённой подписанию закона о домашнем насилии, распространял видеообращение в поддержку этого закона. Почему ты решил принять участие в этом? Это какая-то личная история?
Юра: — Здесь два очень важных аспекта. Во-первых, меня очень взбесило то, что акция начала двигаться не туда. В ней начали участвовать абсолютно левые люди просто для галочки. Особенно возмутился, когда увидел видеоуроки, где девочки учили, как накладывать макияж, чтобы было похоже на синяки. Во-вторых, мне это всё, к сожалению, знакомо, я сам проходил через это дома. Поэтому я не мог остаться в стороне.
МК: — Вы как-то свои общественные, гражданские публичные выступления согласуете внутри группы? Или это личное дело каждого?
Паша: — У нас с Юрой ещё раньше был дружеский разговор на эту тему, когда мы только знакомились. Мы друг друга понимаем, дружба только крепчает, общение углубляется. Видим друг в друге очень похожие позиции и взгляды на разные вещи. Мы всегда созваниваемся, договариваемся. Как будто по щелчку пальца происходит: он полфразы скажет, а я уже понимаю – я за или против.
Юра: — Если что-то происходит от лица группы, я, конечно же, советуюсь, это не единоличное решение.
МК: — Вы довольно успешно сделали трибьют-проект, посвящённый группе Linkin Park. Вопрос по этому поводу есть такой: когда вы репетировали, играли концерты, ездили на гастроли, не было такого, что вы начинали идентифицировать себя с ними и их музыкой? Как это повлияло на ваш собственный материал? Не находите в своих песнях заимствования?
Юра: — Вхождения в образ никакого не было, хотя меня часто сравнивают с Честером, находят внешнее якобы сходство. Наверное, есть некоторое сходство в том, какая у меня роль в группе, и в вокале: расщепленный, крики. Ограничений в нашем музыкальном кругозоре не было из-за этого. У нас была большая проблема, нас это дико волновало: то, что мы начали это делать от лица группы «НАКИПАЮ». Я до сих пор не уверен, правильное ли это было решение. В любом случае, мы о нём сейчас не жалеем, но очень хотелось бы проехаться по разным городам уже со своими песнями. Но этого не получилось, потому что группа малоизвестная и мало кого интересует со своим репертуаром. Получилось, что именно в тот момент, когда поняли, что хотим выступать с трибьютом Linkin Park и прокатиться в тур с этой программой, мы нашли себе живой состав. Вместо двух человек нас стало четверо. У меня сначала сложилось такое впечатление, что ребята пришли в группу, чтобы прокатиться в тур и поиграть музыку, которую они слушали в молодости. И они подумали, что мы хотим и дальше заниматься музыкой такой направленности, ориентируясь на 2000-е. Когда мы собрались, чтобы записывать наконец-то свой материал, которого накопилось очень много, мы столкнулись с проблемой, что у ребят как раз и сидит вот эта роковая направленность в голове. Мы немножко на разных волнах с ними оказались.
Паша: — Мы стали отказываться от повторных предложений приехать с концертами в какие-то города. Стали морально уставать от того, что слишком сильно погружаемся в Linkin Park. Изначальная стратегия с каверами, конечно, помогает сыграться, вместе на сцене поработать, гастроли организовать, пообщаться с организаторами, почувствовать на себе, как всё это устроено изнутри. Ну а дальше, конечно, этот опыт использовать для того, чтобы играть свой материал.
Юра: — Если честно, я Linkin Park особо никогда и не слушал раньше. По крайней мере, настолько плотно до того, как мы начали их играть. Но мне очень всё это помогло разобраться в том, как устроены треки, какие есть композиционные переходы, я много нового для себя почерпнул. Не просто воруешь какие-то фишки, а понимаешь, как это работает, зачем это и как это можно интегрировать в свою музыку. В принципе, мне кажется, были только одни плюсы из этой истории.
ДР: — Какая музыка в детстве, юности интересовала, какую слушаете сейчас, на кого ориентируетесь?
Паша: — В юности, лет до 20, это был прям рок-рок, метал-метал. Первые кассеты – Limp Bizkit, Rammstein, а потом всё тяжелее и тяжелее. Хорошо помню легендарный магазин «Туз», который находился в Кривом доме на втором этаже… Как только появлялись свободные деньги, я сразу бежал туда. И почему-то чем дальше, тем мрачнее музыка становилась. Иногда что-то совсем уж экстремальное. Потом начал вырабатываться другой вкус, какое-то другое видение появилось. Иногда даже к рэпу начинал приучать себя, к электронной музыке. Было какое-то время, период юношества, когда ты защищал какой-то конкретный жанр, а потом понял: зачем так, если в самых разных жанрах есть много прекрасной музыки. Мне нравится мелодизм, напор, но всё зависит от настроения, конечно…
Юра: — Эмоция! Главное – эмоция.
Паша: — Да. То, что тебя будоражит, совершенно любой жанр. То, что трепет внутренний вызывает, то и нравится.
Юра: — А у меня наоборот было. Я всю школу слушал исключительно рэп. Иностранный. Мне казалось, что группы, которые играют на гитарах, – это очень тяжело для меня. Хотя всё моё окружение слушало тогда Linkin Park как раз, Korn, Limp Bizkit, Nickelback. Мне казалось, это не музыка, а ор какой-то. А потом, когда приехал в Ульяновск поступать в вуз, я попал в компанию металлистов и как-то сразу переключился на тяжёлые жанры, melodic death-metal, deathcore и прочее, а альтернативу как-то перескочил. Тяжеляк всё же довольно однообразный, а хотелось какой-то мелодичности, каких-то эмоций. Начал находить всё легче и легче музыку. Понял в итоге, что не важно – правильно Паша говорит – какой жанр, главное, чтобы это было интересно. И не обязательно играть что-то такое ортодоксальное, чтобы тебя нарекли каким-то жанром. Мне кажется, это даже прикольно, когда тебя спрашивают, что ты играешь, а ты не можешь ответить.
МК: — Давайте поговорим про соцсети. Не так давно в вашей группе ВКонтакте был пост, посвящённый тому, что у вас 10 тысяч подписчиков. Буквально сегодня я посмотрел, а их уже на тысячу меньше. А поиск по участникам группы показывает, что из Ульяновска подписчиков вообще процентов 10. Почему так? Кто ваши подписчики, откуда они взялись?
Юра: — Изначально так получилось, что мы почти сразу же получили «огонь Прометея» от ВКонтакте. На тот момент у нас было издано два сингла и, можно сказать, в сети не было ничего. Две фотографии, два трека – всё. Никаких концертов, даже рассказать толком нечего о группе, только друг о друге. И мы начали думать, что же делать с этим Прометеем. Стали по максимуму генерировать контент: смешные опросы, видосики какие-то снимать. Самое просматриваемое видео у нас в группе – это когда я вышел во двор своего дома и на укулеле набренчал трек, который тогда ещё был в разработке, он называется «Актёр». Видео набрало что-то около 65 тысяч просмотров. Видимо, наша активность как-то срезонировала. До Прометея мы набрали около тысячи подписчиков, во время Прометея – 2 тысячи, и после «огонька» каждую неделю добавлялось по тысяче-полторы. Потом, когда перешагнули порог в 10 тысяч, я увидел какую-то нездоровую активность среди подписчиков, стало понятно, что среди них много ботов. Мы вычистили их, так полторы тысячи примерно сразу удалилось. Видимо, те, что остались, – это реальные люди.
Когда вышел альбом Lumen, мы (в первую очередь, Паша, пока его не стали нещадно блокировать) активно писали людям прямо в личку. Добавляешься в друзья, а потом начинаешь писать тем, кто ответил, что-то вроде: «Привет, вот у меня есть музыкальная группа, недавно вышел альбом, возможно, тебе понравится». Здесь нужно неформально, конечно, заходить, потому что, когда копируешь «шлакоблоки» текста, люди сразу помечают как спам – и всё.
Конечно, мы делали и таргетированную рекламу, по пабликам размещали. Пользовались всеми возможностями.
МК: — Много времени это занимало? Я имею в виду, личное общение.
Юра: — Очень много. По четыре-пять часов в день. Но это того стоило: у нас действительно много прослушиваний, много слушателей из других городов, которые за нами следят активно, репостят. Может быть, это дилетантский какой-то подход, но он действенный.
Паша: — Этот подход очень энергозатратный, конечно. Но он того стоит, на самом деле.
МК: — Вы можете сказать, что у вас именно в Ульяновске есть какая-то стабильная фан-база?
Юра: — «Фан-база» странно говорить. Я вообще не люблю говорить «фанаты», у нас есть слушатели. Да, они есть, но они стали появляться уже после живых выступлений на разных фестивалях. Меня лично многие знали по группам «Окомаён» и «901КМ», они стали подтягиваться.
Паша: — У Юры была большая база подписчиков в инстаграме, он очень много выкладывал видео с вокальными каверами. Эти подписчики, можно сказать, почитатели, стали нашими слушателями.
Юра: — Было заметно в день выхода клипа, что нас часто упоминают в инстаграме, в историях, разбирают трек на цитаты, сами это делают. И это очень здорово!
МК: — С кем из ульяновских музыкантов вы можете себе представить совместную песню, совместные концерты, альбом, клип?
Паша: — Мы всерьёз никогда над этим не задумывались. Мы вот прямо сейчас думаем, поэтому такая пауза в ответе.
Юра: — Нет, а я вот думал об этом. У меня в этом плане срабатывает эго. Логику сейчас объясню. Была мысль записать фит с кем-то более известным, в первую очередь, чтобы популяризировать трек. Но я понял, что не готов свою музыкальную партию отдать кому-то, если я могу её исполнить сам. Мне будет очень странно потом на концертах петь это, зная, что в сети есть другая версия моей же песни. Либо другой человек напишет какие-то свои мысли, а я вынужден буду их петь, потому что подписался на фит. А про ульяновских музыкантов… Мне кажется, мы бы не сошлись жанрово со многими. Нам предлагала Лена из «Мариэль» записаться вместе. Я на самом деле не против, мне интересно посмотреть, что из этого выйдет. Но мне кажется, что мой вокал будет для их музыки чересчур грубоват. Я боюсь, что из этого ничего не выйдет. Мне очень нравится творчество Idon Care из наших исполнителей. Но опять же не уверен, что мы им нужны. Мы для них тоже жестковаты.
Паша: — Чтобы был фит ради фита… Как-то не хочется так делать. Нужно, чтобы это было полноценное произведение искусства, которое бы устраивало обе стороны, — это сложно. Пока что мы не представляем, как это можно совместить.
МК: — Группа существует чуть больше года, правильно? Какие самые яркие моменты были за это время? Что больше всего запомнилось?
Паша: — Творческий процесс, в первую очередь, знакомство со студийной работой, сочинительство, композиторство, доведение трека от начальной задумки до финальной стадии. Сам процесс создания песен. И, конечно, съёмка клипа была очень впечатляющей. Когда видишь результат своей работы – это очень сильно волнует, будоражит. Пара концертов в Ульяновске, когда незнакомые люди стоят около сцены, трясут головой, подпевают, знают тексты.
Юра: — Согласен про творческий процесс. Написание песен, создание клипа. Мы с Пашей знакомы ещё до «НАКИПАЮ», у нас был совместный проект, мы даже почти записали альбом. Песен 6-7 точно. Метал на английском языке. И нас заряжало именно это – написание и запись песен. Изначально я даже не планировал выступать вживую. Альбом «НАКИПАЮ» мы записали для того, чтобы выложить в сеть, показать, что мы можем. Мне кажется, что живые выступления у нас немного на втором плане, хотя последние концерты дают реально много эмоций. Особенно выступление на White Music Fest в Педе. Я не думал, что так много людей знают наши песни! Это очень сильно заряжает.
МК: — Чего не хватает музыкальной индустрии Ульяновска, на ваш взгляд?
Юра: — Ну, с площадками, я думаю, это прямо очень очевидно. Есть маленькие клубы и есть огромные залы, а среднего формата попросту нет. Нет в Ульяновске группы, которая соберёт «Пятое солнце». Даже если мы все объединимся, я не представляю, как мы это сделаем. Нужны залы на 200-250 человек, тогда будет хорошо. С музыкой в городе проблем нет. У нас очень много интересных групп, но, к сожалению, они малоизвестны, потому что все выступают на одних и тех же площадках для одних и тех же людей. И очень удивительно, что в соцсетях работают буквально единицы. Большинство предпочитают сидеть на попе ровно и ждать, когда что-то произойдёт. Именно поэтому мы изначально делали упор на интернет, потому что понимаем, что в Ульяновске с культурой посещения концертов всё плохо, хотя становится лучше.
Паша: — Да, бедный в этом плане город у нас. Его очень сложно расшевелить. В то время, когда я начинал музицировать, была сплочённая дружная тусовка металлистов, неформалов разных направлений. Потом в какой-то момент всё затихло, многие подались в кавер-группы, всех затянула бытовуха. А сейчас медленно, но верно возрождается. Самое главное: много людей, кого это волнует. У нас есть некоторый расчёт в музыке на новое поколение, на молодых, которые приучаются ходить на концерты.
МК: — Напоследок давайте о том, что сейчас всех касается. Как вся эта ситуация с коронавирусом, эпидемией, карантином может повлиять на будущее группы, на музыкальную жизнь вообще, концерты, проведение фестивалей. Вы, насколько я знаю, подаёте заявку на участие в Ural Music Fest. Организаторы уверены, что фестиваль состоится?
Юра: — Да, заявки принимают, но, мне кажется, они сами – как и мы все – ещё не знают, состоится фестиваль или нет. Мы не очень активно подавали заявки на разные летние фестивали, потому что ждали выхода клипа, чтобы нам было, что презентовать. Треки – это, конечно, хорошо, но в наше время визуал ценится гораздо больше. А по поводу жизни группы, как это сказывается на отмене каких-то концертов: опять же, мы забурились в студийную работу, пишем дома много материала. У нас никаких концертов в ближайшее время не планировалось. Поэтому нельзя сказать, что по нам это сильно ударило.
МК: — Ну, а как, на ваш взгляд, это повлияет на нашу жизнь вообще? В городе, в стране, в мире. Что будет после того, как эпидемия закончится, какие будут изменения?
Юра: — Сложный вопрос. Я крайне негативно отношусь к тому, что происходит сейчас с карантином. Я считаю, что это мутировавшая версия гриппа. Понятно, что у кого-то будет летальный исход, что пожилые люди тяжелее переносят, но они в силу возраста больше предрасположены к разным болезням из-за слабого иммунитета. Меня дико печалит, что всех закрывают на карантин, что вся жизнь приостанавливается. Я надеюсь, что вскоре это закончится и мы вернёмся к нормальной жизни, которая у нас была раньше.
Паша: — Угнетает то, что многие этим пользуются и хайпят. Кто-то пытается на этом популярность приобрести, кто-то — денег заработать, внимание привлечь, а мнительные люди очень сильно воспринимают и переживают. Я не задумывался, как это повлияет в дальнейшем на музыку. Просто хочется, чтобы всё побыстрее закончилось.
Юра: — Видимо, будет так, что у групп, которые делали упор на живые концерты, будет спад. У тех, кто хорошо себя чувствует в интернете, будет лучше. Но я надеюсь, что всё пройдёт и всё будет хорошо!
Фото предоставлены героями интервью из своих архивов в социальных сетях.
