Never Same Sky: перфекционизм космического масштаба - Darykova.Ru

Never Same Sky: перфекционизм космического масштаба

Рубрики:
Музыка
Социальные сети:
ВКонтакте | Дзен/ОбнимиМеня

Интервью с группой Never Same Sky должно было сопровождаться фотосессией в летнем дворе креативного пространства «Квартал», но в тот день Ульяновск накрыл какой-то невероятный ливень. Нашу беседу пришлось перенести в выставочный зал «Квартала». Именно в такую погоду интервью с ними получилось особенно атмосферным — вид из окна навевал грусть и тоску, чего как раз так много в музыке группы…

— У вас на страницах в соцсетях стоит статус «Грустное космическое порно». И название группы такое небесное. С чем связана эта космическая тема? Школьное увлечение астрономией, например? Или что?

Антон Шмаков:

— У меня астрономии не было в школе. Но мне всегда нравилось рассматривать небо, звёзды, планеты. Нравится космическая тематика. Какое-то состояние внутреннее похожее, его можно так описать.

Алексей Сорокин:

— Лично я верю в какие-то высшие силы. В то, что человек — это лишь проводник, который, как магнит, притягивает к себе какие-то волны космические, впитывает их и затем передаёт в мир в виде, например, музыки.

— Проводник от кого к кому?

— Сложно сказать. Вряд ли есть какие-то другие цивилизации. Мне кажется, что есть такое всеобъемлющее космическое нечто.

— Сейчас часто можно услышать, прочитать, что у нас очередной «кризис цивилизации», что человечество доживает последние дни и нас скоро не станет совсем. Есть у вас ощущение, что грядёт апокалипсис? И если да, то откуда он придёт — откуда-то извне или мы сами всё разрушим?

— Нет такого ощущения. Кажется, что всё нормально.

17 августа Never Same Sky выступят в Ульяновске на фестивале SPHERE-2019. Начало в 20:00. Место проведения: дворик Craft Pit (ул. Гончарова, д. 36). Вход — 300 рублей.

Фестиваль проводится уже во второй раз, а его организаторами являются сами музыканты группы.

Организаторы: Антон Жушман, Антон Шмаков, Ксения Антаева.

Слоган фестиваля: «Погружаемся вверх».

Полный состав участников:

LOVE FADE
NEVER SAME SKY
YOUNG CLEAN HERO
DEAD BY KNIVES
КИРПИЧНИКОВ
PYTON

— У вас инструментальная музыка. Есть, скажем так, истории в песнях, какие-то сюжеты, легенды — о чём тот или иной трек? Вот, например, Eva — кто это, что это, о чём эта песня, что происходит по мере развития композиции?

(все вместе и одновременно)

— Есть истории. Это история о запретном плоде. Ева — это, конечно, женщина.

— Как это происходит? Сначала появляется история, а потом музыка? Или наоборот?

Антон Жушман:

— Сначала, наверное, всё-таки история. Всё зависит от настроения. Приходишь на репетицию или сидишь играешь дома, пытаешься передать своё настроение/эмоции, придать этому форму. Когда играешь, придумываешь что-то — вкладываешь эмоцию, а потом уже начинаешь развивать это, как сюжет, рассказ (основываясь на своём состоянии, поэтому можно заметить в некоторых треках смены настроения).

— Как вообще происходит у вас процесс создания музыки? Кто начинает? Кто приносит мелодии, сюжеты?

Алексей Сорокин:

— Всё обычно происходит в самый неожиданный момент. Играешь, а потом — бац! — осознаёшь, что из этого что-то получилось интересное, из чего может выйти цельная композиция. А может быть так: играешь, играешь, импровизируешь, переслушиваешь — а это уже готовая композиция! Остаётся только подшлифовать.

Антон Жушман:

— Раньше, кстати, мы использовали тот самый вариант, когда импровизировали, записывали репетиции, у нас из этого что-то рождалось. Сейчас, мне кажется, у нас с новым материалом — более продуманный подход. Мы его играли уже на фестивалях в этом году, и он больше нравится.

То, что у вас нет вокала — это принципиальный момент или так сложилось исторически?

Антон Жушман:

— Мы не против экспериментов, чтобы был вокал — женский или мужской. Но пока не нашли своего звучания в этом смысле. Мы пробовали, но всё это осталось именно в качестве эксперимента.

— Я вас первый раз услышал года полтора или два назад. Два-три раза в разных местах в прошлом году видел-слышал. И вот через какой-то промежуток времени — фестиваль на Федерации недавний. Мне показалось, что ваш звук стал агрессивнее, злее.

— Да.

— Это сознательный момент? С чем это связано? Это какое-то внутреннее ощущение? Или коммерческий ход, потому что ваша публика от вас этого ждёт?

Антон Шмаков:

— Во-первых, это, наверное, связано с настроением внутренним. Представили ситуацию, развили её, обсудили и решили, что нужна именно такая подача.

— Как объяснить немузыканту, за счёт чего произошло это изменение чисто технически? Стали использовать какие-то новые примочки, педали, новые инструменты?

(смеются) Максим купил бас-гитару!

Максим Портнов:

— За счёт манеры игры. Да, сначала мы играли более спокойно, потом как-то злее и злее. Изменили подачу, технически почти ничего не меняли.

Антон Жушман:

— Да, новый материал стал более агрессивным, но в то же время там присутствует мелодия, и даже добрые моменты есть. По поводу технической стороны… Периодически экспериментируем с новыми педалями.

Алексей Сорокин:

— Ну мы вообще постоянно что-то новое покупаем, что-то старое продаём из инструментов и техники. Это такой всегда интересный процесс! Как новая игрушка. Покупаешь новую вещь и она неожиданно может открыть тебе какие-то интересные звуки, которые ты раньше не слышал и не хотел даже получить. Очень интересный момент. Звучание вообще — это как сложная формула, где всё зависит от множества составляющих: это и инструменты, и медиаторы, и провода, струны, усилители — всё влияет.
На данный момент мы имеем такой набор всех составляющих, который даёт нам самый разный звук. Мы можем звучать и мягко, и жёстко.

— У вас есть музыкальное образование?

— У Алексея только…

Алексей:

— Отчасти. Я заканчивал Областную детскую школу искусств на улице Ленина. Учился играть на классической гитаре. Помимо этого, конечно, было и сольфеджио, и фортепиано, всякое, но основной инструмент — гитара.

— Как у каждого из вас началось увлечение музыкой? Как каждый понял, что «всё, буду музыкантом»?

Алексей Сорокин:

— Я вообще всегда хотел заниматься музыкой. Моё увлечение началось лет, наверное, в 12, когда я попросил купить первую акустическую гитару. Я учился играть на ней. Это были песни во дворе. Мы пели и шансон, и блатные песни. Всё это постепенно разрасталось, становилось сильнее, я понял, что гитара — это моё, что я хочу связать жизнь с этим. Потом был период, когда я писал собственные песни. Потом был период, когда я работал в ресторане, пел тоже всякие блатные песенки.

А потом ушёл в инструментальную музыку, лет, наверное, в 17. Это было, когда я увидел концерт Pulse группы Pink Floyd (он состоялся 20 октября 1994 года в Лондоне — прим. ред.). Я услышал эти звуки и понял, что хочу делать что-то похожее. Что-то, что влияет на твои эмоции, трогает твою душу. И мне кажется, что я постепенно к этому прихожу. К тому, чтобы через инструмент выдавать то, что я ощущаю, что я хочу сказать. Музыка — это тот язык, на котором я говорю.

Алексей Сорокин (гитара)

Антон Жушман:

— Я начал заниматься музыкой в школе. На летних каникулах мой товарищ, который играл на гитаре, позвал меня играть в его группе на клавишных. Я ему сказал, что я не умею, но мне показали, какие клавиши нужно нажимать, я и нажимал. Но меня всегда привлекала гитара. Мне всегда хотелось именно такого тяжёлого звука. В дальнейшем я переквалифицировался в гитариста, в этом же коллективе играл года два на гитаре.

Потом меня позвали играть в группу «Лидокаин». Тоже года два там поиграл на гитаре. Мы позиционировались как пост-гранж.

А потом я как-то ходил на фестиваль «Эйдическая нирвана» Паши Солдатова. И там была группа из Самары «108 минут». Они играли очень такой лёгкий пост-рок с какими-то подложками. Когда я слушал их до того, как пойти на концерт, мне не очень зашло. В итоге, в дальнейшем, когда я пришёл на фестиваль, мне эта группа больше всего понравилась. Я залип.

Года с 2013 я пытался что-то сделать. Долго не получалось найти подходящих людей. Мало кто хотел играть что-то подобное, инструментальное. В результате появились Never Same Sky. В этом составе мы играем третий год. Сейчас, мне кажется, у нас идеальный состав. У каждого свой почерк, свой стержень, но есть точки соприкосновения.

Мы двигаемся, мы растём, не стоим на месте, это чувствуется. Экспериментируем со звуком. Что-то новое приходит, что-то новое учим. И это круто!

Антон Жушман (гитара)

Максим Портнов:

— Всё началось с желания играть на акустической гитаре. На свою первую зарплату я купил первую гитару, какое-то время учился играть на ней, учили друзья. Потом друг предложил собрать свою первую команду, группу и предложил мне играть на бас-гитаре. Я подумал: почему бы и нет? Ну и пошло-поехало. Какое-то время играли, потом распались. Мне понравилось играть на басу, продолжал заниматься, учиться, развиваться. Были такие провалы, когда не с кем было играть, ни в какую группу не приглашали. Потом ушёл в армию. Вернулся, купил себе неплохую бас-гитару, на которой, кстати, играю до сих пор. Ну и потом сошлись обстоятельства — Антон искал басиста. Я к нему примкнул, очень много джэмили, репетировали, искали свой звук, меняли музыкантов.

Мне долгое время нравилась тяжёлая музыка, потом было увлечение джазом, блюзом, а сейчас, можно сказать, что слушаю всё подряд, много инструментальной музыки, конечно.

Максим Портнов (бас-гитара)

Антон Шмаков:

— Музыкального образования у меня нет. Я пытался получить, но воспринимаю как баловство, как порыв. На барабанах начал играть с 10-го класса школы. Меня тогда позвали играть в школьную группу. Она называлась «Рот закрой», мы играли дикий панк. Например, у нас была песня «Бабульки едят пельмени». При этом барабанов у нас не было, мне принесли синтезатор, показали, как включать перкуссию и на какие клавиши нажимать. Я клацал по клавишам, издавал звуки, подобные барабанам. Таким образом я проиграл в этой группе до конца школы.

Потом мы с ребятами скинулись и купили барабанную установку за две с половиной тысячи, поставили у меня в гараже. И там же, в этом гараже, репетировали. Натащили каких-то старых усилков, колонок, всего такого. Примерно с полгода это продолжалось: пьянки, репетиции, туса, одним словом. В это время я часто там один зависал, когда с ребятами не могли вместе собраться. Колотил по этой барабанной установке. Смотрел видеоуроки. Выпросил у родителей купить мне первый набор железа. Включал «Металлику» One и играл эту партию барабанную. Таким образом нарабатывал первые навыки. Научился немного играть, технику подточил, меня позвали играть в другую группу. Потом была ещё одна группа, с которой я впервые съездил на гастроли в Самару.

Затем был очень большой перерыв — два года, когда я нигде не играл, только занимался сам дома. В какой-то момент в баре, в «Нутри», ко мне подошёл Максим, а мы тогда с ним были знакомы на уровне «привет-привет». Подошёл и сказал: «Ты на барабанах играешь? Мы как раз ударника ищем. Приходи на репетицию». Получается, что в Never Same Sky я пришёл последним. Сыгрались, играем.

Когда только учился играть на барабанах, мне очень нравилась группа Slipknot, вообще ню-метал. Тогда я восхищался их барабанщиком Джои Джордисоном, читал всё про него, пытался какие-то его партии сыграть. У меня ничего не получалось, потому что он такой скоростной чувак.

Антон Шмаков (ударные)

— Вы много репетируете?

— Два раза в неделю по три часа.

— Как долго вы записывали альбом Eva?

— Записали за два-три месяца, но очень долго искали звукорежиссёра.

Антон Ж.:

— Долго искали человека, который мог бы нарулить нам звук, приближенный к лайву, например. Были даже попытки работать с ребятами из Мексики, из Штатов, но тоже не сложилось. В итоге мы нашли чувака из Питера. Это Сергей Марсов, он играет в группе Vy Pole, это такой пост-рок, пост-метал, нам близко. И занимается сведением и мастерингом. Мы с ним списались, выслали материал. Удивительно, что он буквально через пару дней прислал нам демку, которая была лучше, чем то, что нам сводили неделями.

Алексей:

— Объясню, почему были такие длительные поиски. Мы хотели, чтобы наша музыка, наши треки были максимально объёмными по звучанию и чтобы звучание каждого инструмента было детализировано, выделялось на фоне других инструментов. Оказалось, что сделать это очень сложно. А в сведении Сергея Марсова мы услышали то, что мы хотели. И детализация, и объёмность. Когда надеваешь наушники и начинаешь слушать этот альбом, кажется, что прыгаешь с обрыва в воду, и тебя всё поглощает.

— У вас бывает такое ощущение по прошествии времени, когда переслушиваете собственные записи, что это делали не вы?

Алексей:

— Да, есть. Когда слушаю свои партии… Даже сам не могу себе это объяснить, откуда это берётся. Вроде бы всё просто: вот есть семь или двенадцать нот и их комбинации, а когда слушаю, иногда есть ощущение, что это играет другой человек, не я.

Антон Ш.:

— Мне один раз в «Яндекс.Музыке» пришла в предложку одна из наших песен. Я её узнал только ближе к концу. Причём полез специально посмотреть, что за группа играет…

— Давайте поговорим про ваши выезды куда-либо, гастроли. Недавно вы были в Димитровграде… Где вы были?

— В Самаре, Москве, Петербурге, в Димитровграде вот совсем недавно… Ну и 31 августа собираемся в Тереньгу на фестиваль «Белый шум».

— Какие ожидания от выезда в область, в Тереньгу?

Антон Ш.:

— Я сегодня видел в инстаграме, выкладывали первую поездку этого фестиваля в Измайлово. Там было прикольно, интересно, мне понравилось. Мне кажется, что вся эта история с этим фестивалем не только про то, чтобы показать группы из Ульяновска, но и пространства новые освоить. Мне кажется, что там будет очень классно.

Алексей:

— Сложно сказать, на самом деле. Если в сёлах есть молодёжь, а не 90% жителей уехали в Ульяновск или куда-то ещё, то люди придут. Интернет сейчас есть везде. Наверняка, зрители смогут послушать нас предварительно…

— Впечатления ваши от выступления на Intersection of Music на Федерации? Вы закрывали фестиваль, как раз уже темнело, у вас был свет хороший, зрителей было много… Что чувствовали в этот момент?

— Это был один из лучших наших концертов.

Алексей:

— Самый главный враг музыканта — это волнение. Выходить на сцену с волнением нельзя. Из-за того, что мы довольно часто где-то выступаем, это волнение уходит. Выходишь на сцену с уверенностью, что есть хороший звук, что есть люди, которые примут твою музыку. На фестивале на Федерации это всё сложилось: отличный звук, отличный свет, прекрасная организация, уверенность в том, что все мы будем работать, как единый слаженный механизм, и что всё у нас получится. Это и получилось! И мы видим эффект: мы получили массу положительных откликов.

— То есть волнение проходит с опытом…

— Да, когда появляется небольшой перерыв в концертах, оно возвращается. В Москве и Питере мы очень волновались.

— … а как ещё можно бороться с этим волнением? Какие-то допинги у музыкантов бывают. У вас есть правила поведения в группе на репетициях, концертах, гастролях?

Максим:

— Держать себя в рамках, не улетать… Как минимум, не набухиваться перед концертом. Потому что можно показаться перед людьми некомпетентным, а это не есть хорошо.

— Вы ощущаете, что у вас есть поклонники-поклонницы в Ульяновске? Какая-то фан-база?

Антон Ш.:

— Ульяновск не такой большой город, но есть, несомненно…

Антон Ж.:

— Я редко смотрю в зал во время концертов. Но постоянно просматриваю видео после. И как раз наблюдаю за людьми, за зрителями, за их эмоциями. Я смотрел видосы из двора Дома Гончарова, где мы играли примерно за месяц до Федерации, и потом, собственно, с Федерации. На Гончарова я видел новые лица, а потом заметил их же на Федерации. И был, на самом деле, приятно удивлён.

Максим:

— Мы как-то случайно нашли, что кто-то наложил нашу музыку поверх кадров с Натали Портман из фильма «Леон».

Антон Ш.:

— Я на Bandcamp видел отзывы слушателей из США, Испании, Мексики, Канады, шведы, кажется, ещё были.

— Как вы общаетесь с коллегами-музыкантами в Ульяновске? Какие у вас отношения? С кем дружите?

Антон Ж.:

— Хорошо общаемся, я очень рад, что у нас в городе такое большое музыкальное коммьюнити дружное.

— Есть желание уехать из Ульяновска — в Москву, Петербург, за границу — и заниматься музыкой профессионально?

Алексей:

— Это вопрос отказа от всего. У нас есть работы, семьи, всякие вещи, которые нас держат здесь. Чтобы уехать куда-то, нужно отказаться абсолютно от всего, бросить всё, уехать в неизвестность. И далеко не факт, что это всё в результате окупится. Здесь дело в характере, наверное. Готов ли ты пойти на риск или нет. Я не готов.

Never Same Sky и Михаил Камалеев во время интервью

— Есть отставание ульяновских групп от, скажем, среднего уровня по стране?

Алексей:

— В общем-то, нет. Ульяновская музыка сейчас радует. Много групп, которые звучат хорошо. И та музыка, которую они делают, она действительно интересная. Как мне кажется, нужно говорить не об отсталости Ульяновска от России, а об отсталости всей России от мировой музыкальной культуры. У нас другой подход, мы по-другому мыслим, у нас нет той музыкальной культуры, которая есть у них. У нас в головах всё равно сидит эта «русскость», которая была веками…

— В чём заключается эта «русскость»? Что ты имеешь в виду?

— Я для себя это определяю вниманием к нюансам. Вот слушаешь ту же «Нирвану» — там всё просто, четыре аккорда, но дело в том, что есть какие-то маленькие сбивки, какие-то акценты, которые выделяются. Это просто, элементарно, но если не сделать — всё звучит не так. Всё дело в мелочах. Мы в Never Same Sky тоже стараемся этим мелочам уделять внимание, чтобы у нас были интересные сбивки, интересные ходы. Мне кажется, здесь мы движемся в правильном направлении. А большая масса групп, костяк русского рока, у них этого свойства нет. Делают всё просто — «Ээээхххх! Раззудись, плечо!»

— Какие есть пожелания музыкальной индустрии города, зрителям, слушателям?

— Смотришь по сторонам: вроде бы всё есть — площадки, публика, организаторы, вообще музыкальная жизнь. То, что имеем, в принципе, нормально развито, но хотелось бы большего качества во всём. Лучшего, более внимательного, отношения к музыкантам со стороны организаторов. Нам было бы приятно, если бы наш труд оценивался выше, чем есть сейчас.

Видео: youtube-канал Never Same Sky

Фото: Михаил Шнейдер и ВК-страница Never Same Sky



Мы используем файлы «cookie» для улучшения функционирования сайта. Если вас это не устраивает, покиньте сайт.
Оk